Сайидгюсин Курбанов - Партизанская война в 1812 г.

Могилевские помещики просили французских губернаторов направлять войска для удержания крестьян в повиновении. Французский полководец Даву был вынужден оставить в Могилеве часть своего корпуса для усмирения крестьян. Витебский губернатор Шарпантье требовал присылки войск, чтобы утихомирить крестьян. Поскольку волнения были повсеместными, Наполеон создал в Смоленске подвижные отряды и при них полевые суды для расправы с непокорными крестьянами {39} 39 Андреев Л. Народная война в Смоленской губернии. Смоленск, 1940. С. 143. .

Наполеон был вынужден оставлять в каждом городе сильные гарнизоны, особенно там, где находились базы для снабжения его армии. С этой целью ему пришлось отрядить более 50 тысяч войск. Россия стала напоминать Наполеону вторую Испанию, но в более грозном виде. Командование русской армией считало, что именно армия должна взять на себя обязанность разъяснения политических целей и характер русско-французской войны широкому кругу населения. Первым шагом в этом направлении явилось обращение, опубликованное в городе Смоленске. Эта листовка была адресована «истинным сынам отечества» — псковским, смоленским и калужским жителям, под которыми подразумевалось все население, в том числе и крестьяне. Она заверяла, что «две храбрые наши армии… грудью противостояли неприятелю на древних рубежах наших», и призывала подкрепить их своими действиями. В качестве примера, достойного подражания, листовка называла действия крестьянских отрядов Печорского уезда, которые, «вооружаясь в домах своих, с мужеством, достойным имени русского мужчины, карают злодеев без всякой на то пощады» {40} 40 Листовки Отечественной войны 1812 г. М., 1962. С. 33. . Одновременно М.Б. Барклай де Толли предписал М.И. Платову призвать поселян и горожан оказывать врагу повсеместное вооруженное сопротивление: «Внушите жителям, что теперь речь идет об отечестве в целом… о собственном имени, о спасении стариков, жен и детей» {41} 41 Отечественная война 1812 г. Материалы военно-учетного архива. Т. 17. СПб., 1911. С. 155—156. .

В то же время Барклай де Толли указывал смоленскому гражданскому губернатору К.И. Ашу на необходимость разъяснения населению, что война с французами имеет характер войны Отечественной, войны за существование Российского государства, он требовал «именем отечества просить обывателей всех близких к неприятелю мест за их зверства, вооруженною рукою напасть на уединенные части неприятельских войск, где они увидят их».

Современник событий отметил, что обращение военного командования армии, читанное в церквях русских деревень, имело большой резонанс.

«Скоро после обнародования такого приглашения поселяне в уездах, прилежащих Смоленской и Московской губернии, взялись за оружие и поражали с неустрашимостью многочисленные толпы неприятельских войск». Обращение командования русской армии было поддержано прогрессивным офицерством. Ф. Глинка записал в своем дневнике: «Вооружайтесь все, вооружайся всякий, кто только может, гласит наконец главнокомандующий русской армии в последней своей прокламации. Итак, народная война» {42} 42 Глинка Ф. Письма русского офицера. Ч. IV. СПб., 1815. С. 36. .

Но не только к крестьянам направлялись листовки-возвания. Такое же обращение было адресовано и дворянскому сословию России. Листовка звала дворян спешить на службу, чтобы увеличить силу русской армии: «Если же отдаленность и другие препятствия не позволяют некоторым присоединиться к нам, тогда, вооружившись в своих домах, истребляйте французов мечом и пламенем… Любовь к отечеству, ненависть к врагам и мщение будут единственным предметом наших движений» {43} 43 Листовки Отечественной войны 1812 г. С. 37. .

О начавшемся движении среди народа свидетельствуют многие участники тех событий. С. Глинка рассказывал в то время, что еще до оставления русскими войсками Смоленска «обыватели, вооружаясь, чем кто мог, спешили за отступающим русским войском» {44} 44 Глинка С. Записки первого ратника Московского ополчения. СПб., 1836. С. 179. .

Участник Отечественной войны 1812 г. декабрист И.Д. Якушкин также подчеркивал, что «не по распоряжению начальства, а самостоятельно жители деревень и сел при приближении французов удалялись в леса и болота, оставляя свои пустые дома на сожжение врагу, и оттуда вели борьбу с захватчиками». Однако не все помещики поступали так. Часть их поспешила надеть на себя мундиры и изъявила желание организовать народное ополчение. Смоленское ополчение, например, насчитывало около 12 тысяч и было сравнительно хорошо обеспечено огнестрельным и холодным оружием {45} 45 Записки Якушкина И.Д. М., 1925. С. II; Народное ополчение в Отечественной войне 1812 г. М., 1962. С. 176. . Оно целиком вошло в состав действующей армии и участвовало в обороне Смоленска, Бородинском и других сражениях. Именно о них писал офицер Семеновского полка А. Чичерин: «Жадные и корыстные помещики остались в своих владениях, чтобы как-то избежать полного разорения, и волей-неволей содействуя замыслам врага, открыли им свои амбары с зерном, проливая неискренние слезы и рассуждая о патриотизме, они верности отечеству предпочли удовлетворение своего корыстолюбия» {46} 46 Дневник Александра Чичерина 1812—1813 гг. М., 1966. С. 46. .

Большей частью были корыстны и пожертвования дворян «на нужды отечества». Великий князь Константин Павлович за 126 лошадей, «пожертвованных» в армию, взял из казны 28 350 руб., а лошади почти все оказались негодными: 45 из них пришлось застрелить немедленно, «чтобы не заразить других». Московские дворяне сгоряча обещали царю пожертвовать 3 млн. руб., но потом выяснилось, что 500 тыс. из них собрать «в скорости не можно»; «часть денег вносилась силком еще в 1814 г.».

Разумеется, были и среди дворян всех рангов бескорыстные патриоты и герои, понимавшие, что «война теперь не обыкновенная, а национальная».

В Отечественной войне участвовали 115 будущих декабристов — практически все, кто был тогда способен носить оружие (16-летний Никита Муравьев, и тот бежал из родительского дома на войну). Они храбро сражались во всех родах регулярных войск, а некоторые в партизанских отрядах.

Русское купечество тратило тогда слов меньше, а денег на оборону больше, чем дворянство.

Только московские купцы пожертвовали на армию 10 млн. руб. Но купеческая корысть была не меньше дворянской, ибо купцы поднялись против Наполеона «частью, чтобы избежать разорения, а частью, чтобы обогатиться».

Крестьяне, дворовые, работные люди поднимались против захватчиков, движимые отнюдь не сословными, а исключительно национальными интересами.

«Умирая на поле битвы “за белого царя и Пресвятую Богородицу”, как он говорил, — читаем о русском мужике 1812 г. у А.И. Герцена, — он умирал на самом деле за неприкосновенность русской территории».