Сергей Полторак - РАЗВЕДЧИК КЕНТ

Именно поэтому не был сломлен бывший резидент Кент. Он пережил нечеловеческие унижения: его обвинили в предательстве те, кто был для него олицетворением правового советского государства; от него отвернулись (по сути – предали) его начальники в ГРУ.

Вместо заслуженного уважения, почета – оскорбления и предание забвению на долгие десятилетия его подвигов.

Опороченное имя, исковерканная судьба – вот награда, которой он был удостоен.

Не дай Бог кому-нибудь испытать подобные муки!

Анатолий Маркович сумел все это пережить, сумел не только не сломиться, но и сохранить любовь к Родине, доброе отношение к людям, любо к жизни, даже к той, которая ждала его впереди. Выжить ему помогла любовь. Любовь к маме и отцу, к Маргарет, Мишелю и Рене. А. М. Гуревичу не раз говорили во время следствия, что Маргарет Барча и Мишель погибли в лагере во время бомбежки. Это могло быть правдой, но от этого любовь к ним не убывала, а становилась лишь сильней. Он не мог себе простить, что помимо своей воли обрек Маргарет и ее сыновей на несчастье.

Холодным зимним утром 1947 года дверь камеры, в которой содержался А. М. Гуревич, открылась, и его вызвали с вещами на выход.

Путь в лагерь предстоял долгий. Сначала по железной дороге в зарешеченной теплушке его и других осужденных везли в Горький – в местную пересыльную тюрьму.

С первого же дня следования эшелона «власть» в вагоне захватили уголовники, которые обделяли «политических» выдаваемой едой, занимали самые удобные места на нарах, отбирали у слабых теплые вещи. Как это ни удивительно, но к Анатолию Марковичу у них почти сразу установилось уважительное отношение. Они часами, притихшие, слушали его нескончаемые рассказы об истории России и других государств, о войнах, книгах и кинофильмах. А. М. Гуревич стал, если не «авторитетом», то человеком, к которому относились с почтением. Он этим пользовался: как мог помогал тем, кто ослаб за время пути. Среди них особенно плох был молодой таджик, с которым Анатолий Маркович делился едой, приносил ему воду.

В пересыльной тюрьме было тяжко. В камере, рассчитанной на двадцать заключенных, находилось более ста человек. Запах немытых тел, параши и баланды, несмолкаемый гул десятков голосов, казалось, вот-вот сведут с ума. Но, к счастью, этот кошмар скоро закончился, и А. М. Гуревича в составе команды человек из сорока заключенных опять посадили в тюремный эшелон. Вскоре выяснилось: их ждал один из воркутинских лагерей.

Лагерь встретил нового зека сурово. Он попал в строительную бригаду, которая с раннего утра и до позднего вечера занималась постройкой различных деревянных сооружений. Отношения между заключенными в бригаде были хорошие, и это очень выручало не привыкшего к тяжелому физическому труду Анатолия Марковича.

Но однажды он почувствовал, что простудился. Это было не удивительно: морозы достигали сорока градусов, мела сильная пурга. Болезнь была столь серьезной, что он потерял сознание во время возвращения с работ в лагерь. Товарищи несли его до санитарного барака на руках. Болел он долго. За это время произошло важное событие, предопределившее во многом его будущую жизнь в лагере: его узнал молодой таджик, которому несколько месяцев назад в тюремном эшелоне помогал оправиться от болезни А. М. Гуревич.

У юноши в этом лагере оказался всесильный земляк по кличке Пахан. Настоящее имя его было Абдыш.

Он имел влияние на начальника одного из лагерных подразделений, который, ознакомившись с личным делом Анатолия Марковича, назначил его на должность экономиста планово-производственного отдела лагеря.

После руководства фирмой «Симекско» в Бельгии эта работа казалась легким шаржем на бухгалтерский труд. Профессионализм А. М. Гуревича был столь очевиден, что вскоре его перевели на одну из строящихся шахт «Воркутугля» на должность старшего нарядчика.

Уже через несколько месяцев, будучи переведенным в другой лагерь, Анатолий Маркович стал старшим экономистом планово-производственного отдела. Начальник отдела, долгое время наблюдавший за его работой, однажды спросил, где он приобрел подобный опыт. Бывший разведчик объяснил, что в свое время работал за границей в советском торгпредстве...

Многим заключенным, как, впрочем, и лагерному начальству, А. М. Гуревич казался странным человеком. Он часто спускался в забой: изучал условия труда заключенных и соблюдение правил техники безопасности в шахтах, а потом всячески старался облегчить условия их по-настоящему каторжного труда. Все это не входило в его обязанности, а было просто инициативой совестливого человека.

Ему по знакомству предложили получать паек шестой, самой «сытой», категории, но он отказался, потому что не был занят на тяжелых физических работах.

Он ладил с начальством и с уголовниками, но никогда ни перед кем не заискивал, не унижался. Он просто был самим собой – роскошь, доступная далеко не всем даже на свободе.

Среди заключенных были иностранцы. Испанец Умбьерто, например, во время национально-революционной войны в Испании был в числе детей, эвакуированных в Советский Союз. В СССР он учился, а в годы войны воевал в Красной армии и попал в немецкий плен. Это стоило ему потом нескольких лет советских лагерей. С Анатолием Марковичем они подружились. В лагере находился пожилой француз по фамилии Мулен. Изнурительные работы серьезно подорвали его здоровье. А. М. Гуревич помог ему устроиться обслуживать теплицы, в которых выращивали овощи для лагерного начальства.

Дни в лагере были похожи один на другой, как братья. Проходили месяцы и годы. Оценив способности А. М. Гуревича, руководство Воркутлага переводило его из одного лагерного подразделения в другое для того, Чтобы он налаживал там работу планово-производственных отделов. Наступил новый, 1953 год. В один из зимних вечеров А. М. Гуревича неожиданно вызвал к себе лагерный цензор. Ничего не объясняя, сотрудник госбезопасности усадил заключенного за стол и молча придвинул к нему стакан водки. Анатолий Маркович не видел спиртного почти восемь лет – с памятных победных дней мая 1945 года. Он, немного робея и удивляясь неожиданной щедрости, медленно осушил стакан. Цензор, ничего не говоря, протянул ему уже распечатанный почтовый конверт. В письме сообщалось, что отец Анатолия Марковича, Марк Осипович, скончался. Отец умер, так и не дождавшись встречи с сыном, не зная о том, что тот не совершил никакого предательства по отношению к своей Родине...

17 сентября 1955 года Верховным Советом СССР был принят указ «Об амнистии советских граждан, сотрудничавших с оккупантами в период Великой Отечественной войны 1941–1945 гг.».

Бывший резидент советской военной разведки Кент был приговорен Особым совещанием МГБ СССР к двадцати годам заключения с отбыванием срока в исправительно-трудовом лагере. С учетом его пребывания в тюрьмах на Лубянке и в Лефортово, а также в исправительно-трудовом лагере, он провел в заключении в своей стране более десяти лет.