Арсен Мартиросян - Сталин и разведка накануне войны

И тут начинается едва ли не самое интересное в мемуарах Захарова. Явно отчетливо осознавая, что означает упомянутый им «мощный удар…», Матвей Васильевич с ходу оговаривается, что «…признание, что основным… вариантом следует считать развертывание главных сил Красной Армии к югу от Брест-Литовска. Это утверждение вступало в явное противоречие с оценкой предполагаемых намерений противника, приведенной в плане».И далее констатирует при этом, что именно по такому варианту и была развернута группировка советских войск — «по этому варианту и была развернута Красная Армия к началу Великой Отечественной войны».

Маршал Захаров был очень грамотным, высокообразованным военным и прекрасно понимал, какие обоснованные выводы из всего этого можно сделать. Потому-то далее четко и ясно показал, что в силу совершенно тривиальных в стратегическом смысле причин супостаты не могли разворачивать свои основные силы на юго-восточном направлении: «…Вариант приложения основных усилий Германии против СССР на Южном стратегическом направлении одно время был вполне допустим. Как стало известно позднее, при разработке фашистского плана нападения на Советский Союз немецкое верховное командование рассматривало подобное предложение, представленное в оперативной разработке генерала фон Зоденштерна 7 декабря 1940 года {274} 274 Захаров ссылался на книгу германского генерала А. Филиппи «Припятская проблема». (М., 1959. С. 40–44). . План Зоденштерна не нашел поддержки у немецкого верховного командования главным образом потому, что Южный театр военных действий, ограниченный Карпатами и Припятскими болотами, имел малую оперативную емкость. Состояние коммуникаций в Венгрии и Румынии не позволяло осуществить своевременное сосредоточение достаточно мощной ударной группировки и внезапное вторжение в пределы СССР, а также обеспечить ее всем необходимым. Пугали Гитлера и ненадежный балканский тыл, а также необходимость преодолевать в ходе наступления многочисленные реки, протекавшие в этом районе с северо-запада на юго-восток. Приведенные мотивы заставили немецко-фашистское руководство придерживаться северного варианта при нападении на СССР, который по всем предъявляемым требованиям имел существенный перевес по отношению к южному» {275} 275 Захаров М.В. Генеральный штаб в предвоенные годы. М., 2005. С. 181–182. .

Но как тогда он смог бы объяснить, что группировка советских войск была развернута по схеме, приведшей к кровавой трагедии? Захаров вышел из положения оригинально — тем, что сознательно подначил не то Генштаб в целом, не то лично Тимошенко, Мерецкова и Жукова, отметив далее, что «было бы наивным утверждать, что указанные негативные стороны Юго-западного театра военных действий оставались неизвестными нашему Генеральному штабу.Скорее всего, их отнесли в то время к числу второстепенных и при оценке обстановки в расчет не приняли» {276} 276 Там же. С. 182. .

Но, судя по всему, Захаров осознавал слабость такого аргумента и, увы, в интересах маршальской корпоративной солидарности, далее всерьез согрешил супротив истины. Ибо далее он указал: «Убеждение в “правильности” принятых стратегических решений дополнительно подтверждалось информацией, полученной по каналам Наркомата государственной безопасности СССР в начале апреля 1941 года. В сообщении указывалось, что “выступление Германии против Советского Союза решено окончательно и последует в скором времени. Оперативный план наступления предусматривает… молниеносный удар на Украину и дальнейшее продвижение на восток”» {277} 277 Там же. .

Сославшись на некую информацию НКГБ СССР, М.В. Захаров имел в виду информационную «СПРАВКУ 1 УПРАВЛЕНИЯ НКГБ СССР» от 2 апреля 1941года, которая была составлена на основании сообщения № 106 резидента НКГБ СССР в Берлине Захара(А.Б. Кобулова) и направлена в ГРУ и Г.Ш. В ней действительно есть такой пассаж со ссылкой на агента Старшину: «По его(Старшины. — A.M.) словам, оперативный план армии состоит в молниеносном внезапном ударе на Украину и продвижении дальше на восток. Из Восточной Пруссии одновременно наносится удар на север. Немецкие войска, продвигающиеся в северном направлении, должны соединиться с армией, идущейс юга, этим они отрезают советские войска, находящиесямежду этими линиями, замыкая их фланги. Центры остаются без внимания по примеру польской и французской кампаний. Созданы две армейские группы, которые намечены для выступления против Советского Союза» {278} 278 ЦА СВР РФ. Д. 23078. Т. 1. Л. 236–241. Заверенная копия. .

При всем искреннем уважении к маршалу, написавшему одну из самых честных и объективных книг воспоминаний о том, как действовал накануне войны «мозг армии» — Генеральный штаб, — согласиться с этим нет никакой возможности. Потому что здесь он сильно слукавил. И то — как минимум. Более того. Зря он сослался на эту информацию.

Ведь какой бы ни был Генштаб, то есть вне какой-либо зависимости от того, на самом ли деле он мозг армии или же его прямая противоположность, но там никогда и ни при каких обстоятельствах не поверят в одно сообщение разведки, тем более не прошедшего сито собственной разведки (напоминаю, что перед войной ГРУ было головной разведывательной организацией, куда стекалась вся информация о подготовке Германии к нападению на СССР) и уже тем более не будут делать стратегические выводы на основании всего лишь одного сообщения разведки, особенно столь общего характера.

Высшая алгебра стратегии начинается с самой элементарной арифметики, то есть сколько и каких дивизий противника сосредоточено на таком-то и таком-то направлениях. А если направления имеют еще и объективный, как правило природного происхождения, разграничитель — в данном случае Припятские болота, — то учет переходит в другую плоскость, в плоскость учета сил противника на том или ином крыле (фланге). Именно из таких данных делаются стратегические выводы. А не из одиночного разведывательного сообщения чрезвычайно общего порядка.

Скорее всего, по старинной и «традиционной» маршальской манере Захаров решил тут в очередной раз «приложить» разведку, тем более НКГБ (как будто ГРУ не представляло подобной же ереси?!) — к Лубянке вообще и к Берии с Меркуловым и братьям Кобуловым в частности у маршалов было, мягко выражаясь, очень предвзятое отношение…

А зря Захаров сослался на эту информацию потому, что приведенный выше фрагмент из нее — дезинформация. Причем дезинформация, которая была очевидна уже тогда, в апреле 1941 г. Допустим, что Первое управление НКГБ СССР не смогло определить, что это дезинформация, — в конце концов это и не его функция анализировать достоверность военной информации, тем более что все данные по тематике приготовлений Германии к нападению на СССР концентрировались в ГРУ и им же оценивались. Но ведь в ГРУ и ГШ уже давно знали, что супостаты формируют тригруппы армий для нападения и, следовательно, уже только сам факт упоминания сформированных якобы только двух групп и ударов с двух направлений — с северо-восточного (в роли вспомогательного) и юго-восточного (в статусе основного) — уже должен был привести к выводу о том, что это дезинформация. Ведь само ГРУ уже давно располагало достоверной информацией о том, что супостаты действительно сформировали тригруппы армий для вторжения. Этот вывод тем более должен был состояться как категоричный, если учесть, что в своих обобщенных сводках о распределении войск Германии по направлениям ГРУ уже давно показывало и тригруппировки вермахта, и то, что наибольшая концентрация сил супостатов происходит на направлениях ПрибОВО и ЗапОВО. Показывало также и в сводках за апрель 1941 г. Еще одна причина, по которой должен был состояться категоричный вывод о том, что эти сведения — дезинформация, состоит в том, что там упомянута польская кампания как пример. Так вот, именно в польской кампании супостаты били по полякам сразу на трехнаправлениях. Неужели все это могло проскочить мимо глаз и внимания ГРУ и ГШ того времени?