Александр Бондаренко - Москва на линии фронта

24 ноября 1941 года четыре разведывательные группы под командованием пограничника-чекиста Карасева внезапно напали на штаб немецкого корпуса в поселке Угодский Завод. За полтора часа пара сотен человек уничтожили порядка 600 немецких солдат и офицеров, разгромили штабное помещение, захватили документы. Об этой операции было доложено Жукову и Сталину, было сообщение Совинформбюро…

— Чекистам, однако, приходилось решать и другие задачи. Например, граждан немецкой национальности интернировать из Москвы и области.

— Да, было такое указание Госкомитета обороны, которое следовало выполнить в недельный срок. Выселенными оказались более 8000 человек.

Во всех странах существует порядок: после объявления войны лица национальности страны противника интернируются. Хотя, конечно, у нас тут был перехлест… А где, скажите, его не было? Вы же знаете, как поступили американцы «со своими» японцами…

Кстати, были оговорки, что не подлежат выселению из Москвы и области лица, которые прибыли по линии Коминтерна, члены семей военнослужащих Красной армии, люди, занимающие важные посты, известные артисты, музыканты, руководители предприятий, цехов… Все равно интернированных было очень много — такое их количество выселять не было нужды. Но это понятно лишь сейчас. Была война.

Есть немало вопросов, непосредственно касающихся Московской битвы — равно как и всей истории Великой Отечественной и Второй мировой войн, ответы на одни из которых историки получили только недавно, а на другие не получат вообще никогда… К примеру, почему фюрер так поздно начал кампанию на Восточном фронте? Ведь он фактически последовал губительному примеру императора Наполеона: если Отечественная война началась 12 (24) июня, то Великая Отечественная — 22-го. Ну а в результате наземная битва за Москву началась уже 30 сентября, почти что в середине осени… Или же, почему все-таки Япония, втянувшись во Вторую мировую войну, направила удар не на север, а на юг, разгромив американскую военно-морскую базу Пёрл-Харбор, тем самым объективно «подставив» своего германского союзника? Ведь именно в то самое время, когда японцы «разбудили спящего тигра», буквально заставили США вступить в войну, на советско-германском фронте легендарные «сибирские дивизии», переброшенные к стенам советской столицы с Дальнего Востока, обеспечили разгром гитлеровских войск под Москвой.

Ответы на многие из этих вопросов до сих пор хранятся за семью печатями в архивах Службы внешней разведки и Главного разведывательного управления Генерального штаба Вооруженных Сил Российской Федерации. Но кое о чем мы можем сегодня рассказать…

18 декабря 1940 года Гитлер как верховный главнокомандующий вермахта подписал директиву № 21 (Weisung Nr. 21. Fall Barbarossa), которую принято называть планом «Барбаросса». Она предусматривала нападение на СССР и, по сути, ликвидацию этого государства. Вермахту предписывалось завершить подготовку к операции к 15 мая 1941 года.

Но нападение произошло на месяц позже — 22 июня. Эта задержка, по мнению ряда исследователей, способствовала краху нацистского блицкрига. Ко всем прочим причинам вермахт оказался не готов к действиям в России под Москвой в суровых условиях осенне-зимнего периода, так как немецкие генералы планировали справиться с Красной армией за теплые месяцы. Перенос начала наступления с мая на июнь (на 5 недель) оказался роковым. Он был связан с событиями в Югославии, где произошел военный переворот, спровоцировавший вторжение немецких войск в эту балканскую страну.

Сегодня историки полагают, что переворот в Белграде можно рассматривать в рамках тех усилий, которые предпринимались руководством СССР для предотвращения войны с Германией в 1941 году. О том, что агрессия замышлялась нацистами, в Кремле знали благодаря успешной работе советских разведслужб. Уже 29 декабря 1940 года, т.е. через 11 дней после подписания директивы № 21, Разведуправление Генштаба Красной армии доложило Сталину о принятом Гитлером решении. Опираясь на ставшие достоянием исследователей документы, можно попытаться реконструировать драматические события той поры.

Впервые «югославская тема» возникла в европейской «большой политике» в октябре 1940 года, когда немецкая разведка констатировала появление угрозы военного переворота в Белграде. 29 октября начальник генштаба сухопутных войск Германии генерал Франц Гальдер записал в своем дневнике по поводу Югославии: «В Югославии снова отмечено обострение противоречий. По-видимому, существует опасность путча со стороны сербского генералитета с целью возведения на престол молодого короля и ограничения влияния хорватов».

Поясним, что в 1934 году после убийства югославского короля Александра I формально королем стал его несовершеннолетний сын Петр (родился в сентябре 1923 года). Фактически власть была у князя Павла Карагеоргиевича, двоюродного брата убитого монарха, который в сложной международной обстановке пытался маневрировать между Великобританией, Германией и СССР.

В Белграде в 1940 году были сторонники сближения с нацистской Германией. 1 ноября военный министр генерал Милан Недич представил правительству меморандум о состоянии вооруженных сил, из которого следовало, что воевать с Германией для королевства невозможно и поэтому необходимо заключить с Берлином соглашение о сотрудничестве. Вскоре, 28 ноября, сами немцы предложили югославам заключить пакт о ненападении, а 22 декабря — присоединиться к Тройственному пакту (Германия — Италия — Япония).

К началу 1941 года Сталин, имея сведения о намерении Гитлера напасть на СССР, держал курс на выигрыш времени. Он старался оттянуть военное столкновение с немцами на весну 1942 года, когда спешно реализуемый комплекс мер повысит боеспособность Красной армии и завершится оборудование западного театра военных действий, прежде всего западных областей Белоруссии, Украины и трех новых советских республик (Прибалтика).

Кремль активно действовал на европейской арене, стремясь затруднить Гитлеру реализацию его замыслов в отношении СССР. В поле зрения Сталина находилась и Югославия. В конце февраля 41-го в Москве появился придерживающийся славянофильских идей бывший полковник сербской армии Божин Симич (1881–1966). Югославские историки предполагают, что он был связан с националистически настроенными сербскими офицерами и советской разведкой. В советской столице он, видимо, участвовал в обсуждении вопроса, как предотвратить присоединение Югославии к Тройственному пакту.