Николай Кирсанов - Кто помогал Гитлеру? Европа в войне против Советского Союза

Однако немецкие войска, захватив в Карпатах перевалы, замедлили продвижение советских войск, а в октябре предприняли наступление на восставших и оккупировали освобожденные районы. Повстанцы отошли в горы, где сражались до полного освобождения Словакии советскими войсками.

Однако поражение под Москвой, Сталинградом, в Курской битве расстроило их планы, вызвало замешательство. Страны гитлеровского блока оказались в состоянии непредвиденного кризиса. Ошеломляющее впечатление произвела капитуляция германских войск в Сталинграде 2 февраля 1943 года вместе с их командующим генерал-фельдмаршалом Фридихом Паулюсом. Огромные потери итальянских, венгерских и румынских войск осложнили отношения Германии со своими союзниками, чьи правящие круги стали задумываться о выходе из войны против Советского Союза.

Победа Красной армии в Сталинградской битве не прибавила энтузиазма и союзникам СССР по антигитлеровской коалиции. На очередной встрече президента США Ф. Рузвельта и премьер-министра Великобритании У. Черчилля в Касабланке (14–23 января 1943 года, Северо-западная Африка) с участием высших военных руководителей обеих стран был подтвержден курс на периферийные операции — в Средиземноморье (высадка в Сицилии, десант на Апеннинский полуостров), акватории Тихого океана, Восточной и Юго-восточной Азии. Их действия в этих регионах не угрожали жизненно важным центрам ни Японии, ни Германии. Обещание открыть второй фронт в 1943 году на севере Франции не выполнялось, хотя из переписки И.В. Сталина с Ф. Рузвельтом и У. Черчиллем явствовало, что его открытие «намечается… на август — сентябрь» 1943 года.

16 февраля в ответном послании Сталин настаивал, «чтобы эти сроки были максимально сокращены и чтобы второй фронт на Западе был открыт значительно раньше указанного срока. Для того, чтобы не дать врагу оправиться, по-моему, весьма важно, чтобы удар с Запада не откладывался на вторую половину года, а был нанесен еще весной или в начале лета».

В действительности открывать второй фронт в Западной Европе союзники, как и прежде, не собирались. Имея абсолютное численное превосходство в людях, артиллерии, танках, авиации, они ограничились вялотекущими операциями в Северной Африке. 16 марта в послании Ф. Рузвельту И.В. Сталин писал: «Вместе с тем я считаю своим долгом заявить, что главным вопросом является ускорение открытия второго фронта во Франции. Как Вы помните, открытие второго фронта и Вами и г. Черчиллем допускалось еще в 1942 году и, во всяком случае, не позлее как весной этого года. Для этого были достаточно серьезные мотивы…

После того как советские войска провели всю зиму в напряженнейших боях и продолжают их еще сейчас, а Гитлер проводит новое крупное мероприятие по увеличению и восстановлению своей армии к весенним и летним операциям против СССР, нам остается валено, чтобы удар с Запада больше не откладывался, чтобы этот удар был нанесен весной или в начале лета…

И тем не менее я считаю нужным со всей настойчивостью предупредить, с точки зрения интересов нашего общего дела, о серьезной опасности дальнейшего промедления с открытием второго фронта во Франции. Поэтому неопределенность как Вашего ответа, так и ответа г. Черчилля по вопросу открытия второго фронта во Франции вызывает у меня тревогу, о которой я не могу умолчать».

Всякий раз, когда И.В. Сталин ставил вопрос об открытии второго фронта, он получал от Ф. Рузвельта и У. Черчилля уклончивые и неопределенные ответы. Более того, в марте 1943 года США и Великобритания под предлогом необходимости обеспечения безопасности конвоев с торговыми судами снова решили прекратить доставку военных грузов в СССР по северному маршруту, самому важному. В консервативных кругах США развернулась антисоветская кампания, имевшая целью создание новых трудностей в осуществлении поставок по ленд-лизу. Государственный секретарь США Д. Ачесон публично выступил против заключения нового протокола о ленд-лизе, хотя поставки по ленд-лизу обогащали американские монополии, помогали усиливать военный потенциал США. «Русский фронт» имел большое значение для безопасности и самих США.

На конференции в Вашингтоне, проходившей с 12 по 15 мая 1943 года, руководители США и Великобритании решили еще раз отложить открытие второго фронта в Западной Европе, но теперь на целый год — на весну 1944-го. Трудно сказать, что это было: или провокация, или вызов союзнику по коалиции. В послании от 24 июня 1943 года И.В. Сталин писал: «Нечего и говорить, что Советское Правительство не может примириться с подобным игнорированием коренных интересов Советского Союза в войне против общего врага… Дело идет здесь не просто о разочаровании Советского Правительства, а о сохранении его доверия к союзникам, подвергаемого тяжелым испытаниям… Нельзя забывать того, что речь идет о сохранении миллионов жизней в оккупированных районах Западной Европы и России и о сокращении колоссальных жертв советских армий, в сравнении с которыми жертвы англо-американских войск составляют небольшую величину».

В США и Англии имелись влиятельные силы, готовые столковаться с Гитлером и обратить оружие против СССР. О настроениях, царивших в правящих кругах Англии после нашей победы в Сталинградской битве, говорится в телеграмме посла СССР И.М. Майского, отправленной из Лондона в Наркомат иностранных дел 13 февраля 1943 года: «Еще сложнее реакция британских господствующих классов на наши военные успехи. В их груди живут сразу две души. С одной стороны, очень хорошо, что русские так крепко бьют немцев, — нам, англичанам, легче будет… Еще раз используем наш извечный метод — воевать чужими руками. Но, с другой стороны, нам, англичанам, страшно, а не слишком ли в результате усилятся большевики? Не слишком ли повысятся шансы “коммунизма“ в Европе? Эти два противоречивых чувства находят теперь отражение в двух основных группировках британского господствующего класса, которые для краткости могут быть окрещены как “черчиллевская“ и “чемберленовская“. Первая дает крен в сторону удовлетворения нашими победами, вторая уже сейчас дает крен в сторону испуга перед нашими успехами. Между прочим, это последнее настроение довольно явственно ощущается в руководящем аппарате военного ведомства. Но сейчас Красная армия только на подступах к Ростову и Харькову. Каково будет ощущение “черчиллевской“ группы, когда Красная армия будет на подступах к Берлину, трудно сказать. Не исключены разные неприятные сюрпризы…

Из только что сказанного, — говорилось далее в телеграмме советского посла, — вытекает позиция здешней правящей верхушки и в вопросе о втором фронте. В этом вопросе опять-таки имеется раздвоение. С одной стороны, Британское правительство хотело бы отложить создание второго фронта на более отдаленный срок, с тем чтобы дождаться момента, когда Красная армия сделает всю основную работу и перешибет становой хребет германской военной машины. Тогда англичане вместе с американцами смогли бы “комфортабельно“ высадиться во Франции и без больших потерь проделать путь до Берлина… И просто в экспрессе прикатили бы в Берлин — раньше русских. Но, с другой стороны, если англичане (и американцы) в погоне за своей “комфортабельностью“ слишком затянут создание второго фронта на Западе, они могут пропустить момент и позволить Красной армии прийти в Берлин раньше союзников. Этого англичане и американцы страшно боятся. Еще бы: как бы СССР не “большевизировал “ Европу. Поэтому в вопросе о том, когда именно создавать второй фронт, становится основным вопросом для Британского правительства, причем в его решении главную роль играли и играют не столько военные, сколько политические соображения. С точки зрения Британского и Американского правительств второй фронт надо устроить не слишком рано и не слишком поздно, а как раз “вовремя“. Но когда именно? Судя по решениям в Касабланке, англичане и американцы как будто бы думают, что у них еще имеется достаточно времени, прежде чем наступит необходимый момент для действия. Очень много, однако, тут будет зависеть от событий на нашем фронте, а также от нашего военно-политического маневрирования».