Сергей Базанов - Великая война: как погибала Русская армия

Однако это были запоздалые меры, так как в ходе демократизации уже развалились и штабной, и командный аппарат управления войсками. Как сообщал 4 января в Совнарком начальник штаба Ставки Бонч-Бруевич, на протяжении декабря «громадное большинство опытных боевых начальников или удалено при выборах или ушло при увольнении от службы солдат их возраста», а переизбранный «командный состав не имеет достаточных знаний и боевого опыта». Он указывал, что скоро штабы автоматически прекратят работу, причем в них совсем отсутствуют офицеры Генерального штаба.

Особенно губительно демократизация отозвалась на артиллерийских частях в связи с уходом квалифицированных офицеров. Бонч-Бруевич констатировал развал штабной службы во всех армиях и «невозможное расстройство управления». Полковые штабы также фактически оказались неработоспособными из-за отсутствия технически подготовленного персонала. Переизбранный командный состав в строевых частях не был подготовлен к выполнению своих обязанностей и малоопытен. В итоге генерал констатировал: «общее заключение фронтов таково, что армии совершенно небоеспособны и не в состоянии сдержать противника не только на занимаемых позициях, но и при отнесении линии обороны в глубокий тыл» {812} 812 Октябрьская революция и армия. 25 октября 1917 г. — март 1918 г. С. 350–352. .

Выборное начало коснулось и военных врачей, что совершенно дезорганизовало работу медико-санитарной службы в действующей армии. Происходило удаление врачей и замена их санитарами. Это положение было осложнено к тому же и тем обстоятельством, что опытные врачи старше сорока лет были по возрасту отпущены из частей в связи с начавшейся демобилизацией. Некомплект медицинского персонала в связи с этим уже к середине января 1918 г. достиг огромных размеров {813} 813 Там же. С. 380. .

Больше всего и раньше всех остальных фронтов были разрушены именно те, на которых демократизация была доведена до конца, — Северный и Западный. Солдаты здесь еще в большей степени не подчинялись командованию (ими же выбранному), чем на других фронтах, а о поддержании воинской дисциплины не было и речи, процесс развала шел ускоренным темпом, деморализация войск достигла крайних пределов. Об этом положении более чем убедительно свидетельствовали сообщения начальника штаба Ставки Бонч-Бруевича, направленные им 4, 14, 16 и 18 января в Совнарком {814} 814 Там же. С. 350–351, 369–371, 375–383. .

В политическом и оперативном аспекте проведение демократизации не только не способствовало оздоровлению действующей армии, а наоборот, окончательно ее развалило. И наконец, демократизация, несомненно, способствовала активному пополнению создававшихся в то время белогвардейских формирований квалифицированными офицерскими кадрами, которым не нашлось места в «демократизированной» армии.

Процесс демобилизации {815} 815 Подробнее о демобилизации действующей армии см.: Городецкий Е.Н. Демобилизация армии в 1917–1918 гг. // История СССР. 1958. № 1; Базанов С.Н. Демобилизация действующей армии в ноябре 1917 г. — марте 1918 г. и ее последствия // Военная интервенция и Гражданская война в России (1918–1920 годы). М, 2009. С. 35–54. , развернувшийся в действующей армии к середине ноября, был неразрывно связан с декретом о мире. Как было показано ранее, на фронте он начал воплощаться в жизнь после ленинского призыва выбирать «тотчас уполномоченных для формального вступления в переговоры о перемирии с неприятелем», переданного 9 ноября по радиотелеграфу и адресованного солдатам. Причем в телеграмме указывалось, что Совнарком дал солдатам на это права {816} 816 Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 35. С. 82. . Поводом к такому неординарному шагу советского правительства, как известно, послужило то, что временно исполняющий должность Верховного главнокомандующего генерал-лейтенант Н.Н. Духонин отказался выполнить его распоряжение о немедленном вступлении в переговоры о перемирии с противником.

Следует напомнить, что привлечение солдат к выполнению столь несвойственной им задачи сильно подорвало и без того уже едва державшуюся дисциплину на фронте. После ленинского обращения отношение к подписанию перемирия стало главным признаком, по которому вся армия разделилась на два лагеря — противников и сторонников заключения перемирия. К первому относился практически весь офицерский корпус и руководство эсеро-меньшевистских солдатских комитетов (что, несомненно, играло на руку большевикам в их борьбе за власть), а ко второму — большинство рядового состава, который в условиях начавшейся демократизации перестал подчиняться командованию.

В создавшейся обстановке Совнарком 10 ноября принял декрет «О постепенном сокращении численности армии», согласно которому в бессрочный запас увольнялись солдаты призыва 1899 г. В тот же день декрет по радиотелеграфу был передан в штабы всех фронтов и армий {817} 817 Декреты Советской власти. Т. 1. С. 66. , сильно взбудоражив солдатские массы и породив множество недоразумений из-за своей расплывчатости и нечеткости. Главным же изъяном этого документа было то, что в нем не было указано, кто должен был отвечать за проведение демобилизации.

Поспешность в проведении демобилизации (буквально на следующий день после ленинского обращения к солдатам), несомненно, была вызвана не просто наблюдавшимся дезертирством, а массовым самовольным уходом солдат с фронта после объявления первых декретов, особенно о земле, о чем ранее уже говорилось: крестьяне, одетые в солдатские шинели, торопились успеть к земельному дележу. Так, в сводке сведений, отправленной 11 ноября из штаба 1-й армии Северного фронта в Ставку Верховного главнокомандующего, сообщалось: «Количество дезертиров увеличивается, отпускные во многих случаях совершенно не возвращаются» {818} 818 Базанов С.Н. Борьба за власть в действующей российской армии (октябрь 1917 — февраль 1918 гг.). С. 204. . В тот же день с другого фланга театра военных действий — Румынского — из штаба его 8-й армии в Ставку пришло сообщение, также констатировавшее, что количество самовольно оставивших место службы непрерывно растет, причем «письма из тыла о страшной дороговизне, отсутствии многих продуктов, почти голоде вызывают у солдат сильное беспокойство за свои семьи и создают стихийную тягу в тыл, которая выливается в форму дезертирства и постановлений комитетов о разрешении отпусков по уважительным причинам» {819} 819 Там же. С. 204. .

Регулярно получая из штабов фронтов и армий сводки сведений о настроении, Ставка требовала обязательно указывать данные о количестве дезертиров. И тревожные сводки, полученные ею в ноябре, постоянно содержали сведения о значительном количестве самовольно покинувших окопы. В целом за ноябрь и первую декаду декабря только на Северном и Западном фронтах число оставшихся в строю солдат уменьшилось более чем на 26%. Причем лишь не более 11% из них приходилось на демобилизованных, следовательно, остальные дезертировали или не возвратились из отпусков {820} 820 Минц И.И. Указ. соч. Т. 3. С. 385. .