Николай Гродеков - Хивинский поход 1873 года. Действия кавказских отрядов

С первого же раза, когда кази начал затягивать дело, положение Маркозова становилось труднее и труднее: время уходило, надежда на доставку верблюдов за деньги из-за Атрека хотя и была, но слабая; с Мангишлака не было ни каких известий. Выехав 24 февраля на почтовой шкуне на Ашур-аде, чтобы по возможности раньше прочесть адресованную на его имя с западного берега корреспонденцию, он, между прочим, получил одну из бумага, которая его несказанно обрадовала: в ней сообщалось, что полковник Ломакин обещал непременно добыть 3,000 верблюдов и доставить их в Красноводск к 1 марта. Рассчитав, что ему нужно всего 4,300 верблюдов и что если к имевшимся в отряде 500, прибавить 3,000 мангишлакских, то отряд будет почти обеспечен перевозочными средствами, Маркозов из Ашур-аде возвратился в Чекишляр совершенно счастливый. Но здесь его встретило донесение Ломакина 6 февраля о том, что верблюдов с Мангишлака ждать более нечего. «Прочитав донесение полковника Ломакина, писал Маркозов князю Святополк-Мирскому [66] 25 марта из Чекишляра. , ваше сиятельство убедитесь, что единственно надежное место для добычи верблюдов все же таки есть и была полоса между Атреком и Гюргеном и что Чекишляр имеет для нас немаловажное значение. Жаль только, что пропало непроизводительно столько времени, труда и средств для Мангишлака и на Мангишлаке». Тем не менее Маркозов не отчаивался: «Бог даст, писал он в том же письме, мы не опоздаем придти в Хиву к назначенному нам сроку. Нет такого худого положения, из которого бы не было возможности, если не выйти, то хотя выползти». Теперь оставалось рискнуть перейти Атрек, чтобы там добыть верблюдов, так как об отказе от похода на Хиву не могло быть и речи, что ясно видно из приведенных строк письма Маркозова. В случае перехода Атрека, начальник отряда должен был взять все на свой страх; но он, не колеблясь, решился на это. Войска, назначенные в поход, были готовы к выступлению чрез двое суток.

Здесь необходимо заметить, что переход красноводского отряда чрез Атрек не был воспрещен безусловно. Так как персидское правительство всегда заявляло свои притязания на то, что владычество его простирается до Атрека. то этим самым оно должно было принять на себя и ту ответственность, которая тесно связана с подобными притязаниями и которая ставит каждому государству в одну из главнейших обязанностей не допускать, чтобы его территория служила убежищем для преступников и людей неблагонамеренных. Но персидское правительство не в состоянии было, как в том оно откровенно сознавалось нашему поверенному в делах в Тегеране, удерживать подвластных ему туркмен от грабежа в наших пределах и не могло удовлетворять наших требований при подобных случаях. Мало того: персияне, если и появлялись на берегу Атрека, то не иначе, как закованными в цепи, т. е. в качестве невольников, ведомых туркменами на продажу в Хиву или в Бухару. Другими словами: власть Персии в стране между Атреком и Гюргеном была менее, чем номинальною. Могут ли после этого туркмены считаться персидскими подданными? Могут ли, с другой стороны, персияне восстановить между ними какой-либо порядок, когда они не имеют его у себя дома? — «Какие мы подданные персиян, говорят туркмены, когда мы держим в плену их людей, а они наших? Разве у русских могут быть в плену русские же?» Нам самим оставалось принять меры для ограждения нашей страны от нападения туркмен. Меры эти заключались в том, что главнокомандующему кавказскою армиею преподана была следующая инструкция: 1) преследование за Атреком нашими войсками туркмен допускается только в случае их нападения на наши отряды или доказанного грабежа на правой стороне этой реки; 2) предварительно движения нашего отряда за Атрек, должны быть уведомлены о том посольство в Тегеране и консульство в Астрабаде; при чем им должны быть сообщены причины, вызывающая подобное движение; 3) по наказании виновных и достижении такими образом цели движения за Атрек, отряд наш немедленно возвращается на северную сторону реки, и 4) мы ни под каким предлогом не заводим оседлости на левой стороне Атрека [67] Кн. Горчаков и Милютин главноком — му 24 и 30 ноября 1882 г. .

Туркмены, кочующие за Атреком, как бы вызывали Маркозова к переходу чрез эту реку, и уже в половине февраля часть красноводского отряда перешла границу для наказания их. Обстоятельства, заставившие перейти чрез Атрек в первый раз, были следующие. С первых чисел января, в окрестностях Чекишляра стали появляться из-за Атрека партии вооруженных туркмен, с намерением отогнать отрядных верблюдов, захватить нижних чинов, посылаемых за топливом, и пр. Одновременно с этим, старшины некоторых, кочующих в пределах нашей территории, туркменских родов, явясь к Маркозову в Чекишляр, просили его заступничества против атабаев и диаджи, которые, в отмщение им за преданность России, постоянно угоняли у них за Атрек верблюдов или подсекали последним ножные мышцы, Таким образом туркмены правого берега Атрека лишились весьма большого числа своих животных. На предложение, сделанное начальником отряда, чрез консула нашего в Астрабаде, губернатору Астрабадской области, о том, чтобы он распорядился придвинуть к берегу Атрека персидскую пограничную стражу и вообще принял меры к прекращению и предупреждению хищничества в наших пределах со стороны туркмен персидско-подданных, Сулейман-хан отвечал, что «во всех государствах и между всеми народами на земле повсюду бывают злоумышленники, и неодобрительные поступки таких неблагонамеренных людей, не ограничиваясь одною какою либо местностью, легко возможны везде; но они не могут дать повода к разным намекам и некоторым предположениям [68] Письмо 9 сент. 1872 г. ». Губернатор, конечно, не хотел признаться что прекратить хищничество туркмен не в его силах, и что для спокойствия края, которым он управлял, был прямой расчет не только не прекращать разбоев туркмен, но даже усилить таковую деятельность их на нашей территории, чтобы тем отвлечь ее от своей, чему он и способствовал по силе возможности. Так, имелись сведения, что астрабадский губернатор обещал туркменам никогда не посылать к ним персидских войск, что бы они ни делали с русскими. Вместе с тем он уверил их, что за Атрек русские показаться не смеют [69] Маркозов Петриченко 1 сент. 1872 г. . Все это заставило Маркозова выдвинуть, как сказано выше, из Чекишляра вверх по Атреку колонну из 7 рот Ширванского полка, 4 горных орудий и небольших команд казачьей и саперной. Колонна эта, под начальством майора Мадчавариани, выступила 31 января к переправе Баят-хаджи, отстоящей от Чекишляра верстах в 90. Выдвинуть эту колонну далее не представлялось возможности, так как по недостатку верблюдов в отряде, снабжение ее продовольствием слишком затруднилось бы. Мадчавариани приказано было, по прибытии на место, устроить там укрепление и затем высылать части для патрулирования вверх и вниз по реке, чтобы, таким образом во-первых, удерживать население на левом берегу Атрека, а во-вторых, чтобы угрожая ему переходом чрез реку, вынудить кочевников к вступлению с нами в соглашение по найму верблюдов. В то же время Мадчавариани должен был войти в сношения с гокланами, старинными врагами юмудов, для пресечения этим последним возможности проходить чрез гокланские земли.