Борис Галенин - Цусима — знамение конца русской истории. Скрываемые причины общеизвестных событий. Военно-историческое расследование. Том I

Vexilla Regis prodeunt inferni [17] Близятся знамена царя Ада (лат.). Данте. Ад. Песня 34. Стих 1. К латинским словам церковного гимна «Vexilla Regis prodeunt» — «Близятся знамена царя» — Вергилий, ведущий Данте по кругам Ада, добавляет слово «inferni» — «Ад», разумея под этими знаменами шесть крыльев Люцифера, возникшие перед ними во мгле девятого круга.

В связи со сказанным представляется уместным напомнить, как представляет структуру ада известный францисканец из Флоренции Данте Алигьери в первой части своей «Божественной Комедии». Ад у Данте по форме напоминает концентрическую воронку с основанием в центре полой Земли. Разделен он на девять кругов.

Первым кругом, самым широким и близким к поверхности нашего мира является Лимб — место, куда поэт и визионер поместил души некрещеных младенцев, ветхозаветных праведников и добродетельных нехристиан: от Гомера, Аристотеля, Платона и Юлия Цезаря до Авиценны, Аверроэса и султана Саладина, отобравшего у крестоносцев Иерусалим и ими же прославленного за свое душевное благородство. Лимб — нечто вроде Рая в Аду или, скорее, вариант вечной и благополучной земной жизни, подобной покою, которого удостоился Мастер, не заслуживший Свет. Обитатели Лимба не блаженны, но, безусловно, не прокляты.

Ниже Лимба идут сужающиеся круги, где получают уже возмездие различные категории грешников в зависимости от тяжести нераскаянных прегрешений: сладострастники и чревоугодники, скупцы и расточители, насильники и убийцы, святотатцы и еретики, сводники и обольстители, мздоимцы, лицемеры и сеятели раздора. Эти размещены в кругах со второго по восьмой.

И наконец, в самом страшном девятом круге, на самом дне Ада, казнятся обманувшие доверившихся, то есть предатели. В девятом круге четыре пояса: для предателей близких, предателей Родины, предателей друзей и последний четвертый пояс — Джудекка, по-русски говоря — Иудка, названный по имени бывшего апостола-христопродавца и предназначенный для предавших своих благодетелей. В центре Иудки по пояс возвышается сам владыка ада Люцифер, снабженный Данте тремя пастями:

В трех пастях Люцифера казнятся те, чей грех, считает Данте, ужаснее всех мыслимых и немыслимых грехов: предатели Величества Божьего и величества человеческого. Тех двух властей, которые, по мнению Данте, в данном случае вполне совпадающему с мнением Святых Отцов, должны совместно — в лице Первосвященника и в лице Императора — вести человечество к блаженству вечному через оптимальное устроение бытия земного.

Нетрудно догадаться об имени первого из этих грешников, хотя бы по названию самого пояса. А вот два других — это любимые демократами и республиканцами всех времен и народов — Марк Юний Брут и Гай Кассий Лонгин, убившие во имя идеалов своего друга и благодетеля Юлия Цезаря, первого императора Римской Империи.

У Освальда Шпенглера вызывает недоумение «культ Брута, которому предавались в якобинских клубах. Культ этого миллионера и ростовщика, который в качестве главы римской знати и при одобрении патрицианского сената заколол вождя римского народа…» {24} 24 Шпенглер О. Закат Европы: Очерки морфологии мировой истории. Т. 1. Образ и действительность. Минск, 1998. С. 6.

А чего недоумевать-то? Подобное тянется к подобному. Свой свояка…

От себя замечу, что деятели Февраля 1917 года,поднявшие пяту свою на Помазанника Божия, — как военные и духовные, так и гражданские, — успешно совместили в своих деяниях грехи всех трех любимцев Люцифера. Так что ежели те совсем потеряют товарный вид и вкус, то соответствующая заедка Деннице всегда найдется [18] Денница или Люцифер (носитель света) — первая по близости к Богу сотворенная им личность, высший ангел. По необъяснимой прихоти первым решил, что может обойтись без Бога. Вместо первоангела стал сатаной. С тех пор питается иудами. См., напр.: Еп. Александр Семенов-Тяньшанский. Православный Катихизис. Париж, 1979. Часть 1, глава 13 «Падение Денницы». .

О Промысле и Воле Божией

Чтобы еще немного приблизиться к пониманию случившегося с Россией в феврале 1917 года, следует осознать, что Царь мог воевать за народ с кем угодно, в том числе и с мятежниками. Но Он не мог воевать с народом. Даже обращая его к добру, поскольку добро не бывает принудительным.

Когда в народе угасает желание жить в христианском государстве и христианской среде — Православная монархия теряет предпосылку и цель своего бытия, ибо никого нельзя насильственно сделать христианином. Государю нужны были добрые православные верноподданные, а не дрожащие рабы.

С утратой же последними Православия Император Николай II мог и даже был обязан отрешиться от управления предавшими Веру страной и народом.

Беда России истинная заключалась в том, что многие русские люди были еще за Родину, даже за Царя, но Вера стояла уже давно на последнем месте, что не случайно отразилось в припеве известной военной песни: «Так за Царя, за Родину, за Веру» [19] Более ранним является, по-видимому, вариант: «Так за Царя, за Русь Святую, Веру». .

Православная Церковь учит, что Господь всем хочет спасения и вечной жизни и проявляет заботу об ищущих спасения. Они находятся под особым смотрением Божиим. Волосы на головах их сочтены.

Очевидно, если бы Россия и русские люди сохраняли Православие и тем выполняли основную Божью заповедь о снискании жизни вечной, то Господь не попустил бы России впасть во власть нечестивых. Не попустил бы Господь Своему Помазаннику отречься от престола и управления страной.

Потому и отложились от русских людей их страна и Царь в 1917 году,что Господь провидел упадок Веры при еще сохраняющейся верности Родине и у многих даже Царю.

Чертей больше рядом с рясой

Поскольку речь идет о правителе страны, то можно вспомнить еще одну русскую поговорку — «Чертей больше рядом с рясой».Относя эту пословицу к Государю, легко объяснить характер Его окружения.

Применима эта поговорка и к нашим дням. Можно представить, чего может стоить современному правителю, радеющему о благе страны, попытка провести хоть какие-нибудь меры, способствующие этому благу!

Император, сохраняя верность своему предназначению Помазанника Божия, отрекся от управления народом, который в жизни своей не духовно, а чисто формально оставался православным.

О катастрофическом упадке значения православия в жизни русского народа свидетельствуют такие разные люди, как Святители Игнатий Брянчанинов, Феофан Затворник и Николай Японский, Св. прав. Иоанн Кронштадтский, и много рядовых пастырей той эпохи, призывавших русских людей к покаянию, увещевая их не следовать чужеродным учениям.