Борис Галенин - Цусима — знамение конца русской истории. Скрываемые причины общеизвестных событий. Военно-историческое расследование. Том I

Поскольку дневниковые записи Владимира Ивановича Семенова, легшие в основу его книги, являются, по сути, основным свидетельским показанием о событиях, предшествовавших катастрофе, и о ней самой, воспроизведем здесь соответствующий отрывок, чтобы читателю было легче составить свое мнение о происшедшем.

Темная ночь

«30 марта снова было наше дежурство. День прошел без всяких приключений, а к ночи — обновили место — установились на бочках за молом из затопленных судов.

Около 10 часов вечера прибыл на крейсер адмирал Макаров со своим штабом.

Если не считать мимолетного, даже мало достоверного, появления “собачек” [270] По словам Семенова, «собачками» в Порт-Артуре называли легкие японские крейсера-разведчики: «Читосе», «Кассаги», «Такасаго» и «Иосино». 24 марта, прошло уже две недели, как неприятель не проявлял никаких признаков деятельности.

Это не могло не казаться подозрительным, и в ночь с 30 на 31 марта все исправные миноносцы были высланы отрядом в дальнюю экспедицию — осмотреть группу островов Эллиот, находившуюся от Артура в расстоянии 60-70 миль, которую японцы, всего вероятнее, могли избрать своей временной базой.

Согласно теоретическому расчету, для выполнения задачи ночного, темного времени было вполне достаточно, но, на всякий случай, если бы пришлось запоздать и возвращаться уже при свете дня, миноносцам было обещано, что для прикрытия их с рассветом выйдет в море им навстречу “Аскольд”. Последний был избран адмиралом во избежание каких-либо недоразумений: пять труб (единственные на всем Востоке) лучше всякого сигнала давали возможность опознать его хотя бы в сумерках и даже ночью.

Погода разненастилась. Не то мелкий дождь, не то изморось.

Только что адмирал успел обойти батареи, бросив тут и там несколько ласковых, в боевой обстановке так много значащих фраз команде, застывшей на своих постах, — как “что-то увидели”… Трудно сказать, что именно, но, несомненно, в лучах прожектора Крестовой горы обрисовались силуэты каких-то судов… направление было от нас на SO60 — приближенное расстояние (принимая во внимание, что наши прожекторы до них “не хватали”, и соображаясь с расстоянием до Крестовой горы и направлением ее луча) около двух миль…

Особенно мешала разобрать, в чем дело, сетка мелкого дождя, ярко освещенная прожекторами… казалось, что подозрительные силуэты не то стоят неподвижно, не то бродят взад и вперед по тому же месту… Было 10 часов 20 минут вечера.

— Прикажете открыть огонь? — спросил командир…

— Эх!.. Кабы знать! — досадливо махнул рукой адмирал… — Вернее всего — наши же!.. Не умеют ходить по ночам!.. Отбились, растерялись… и теперь толкутся около Артура! И своих найти не могут, и вернуться не решаются, чтобы за японцев не приняли!.. Чистое горе!.. — но тотчас же, поборов свою досаду, он добавил спокойным, уверенным тоном:

— Прикажите точно записать румб и расстояние. На всякий случай, если не наши, надо будет завтра же, с утра, протралить это место. Не набросали бы какой дряни…

Видение только мелькнуло и быстро скрылось за сеткой дождя.

В 10 часов 50 минут вечера к югу от нас, приблизительно у горы Белого Волка, раздалось несколько пушечных выстрелов не то с берега, не то с пары миноносцев, охраняющих южный бон.

Остальная часть ночи прошла спокойно. Ничего не видели, да вряд ли и могли бы что-нибудь видеть из-за ненастья.

В 4 часа 15 минут утра, чуть забрезжил свет, адмирал со штабом уехал на “Петропавловск”»…

Почему они не стреляли?

«В моей записной книжке записано: 8 часов утра. Идем курсом SO. Кильватер — “Баян”, “Петропавловск”, “Полтава”, “Аскольд”, “Диана”, “Новик”. Навстречу из мглы опять появились “собачки”, но уже предводимые двумя броненосными крейсерами. Шли смело, хотя и видели, что наш отряд сильнее. Завязалась перестрелка с дальней дистанции.

В 8 часов 10 минут японцы круто повернули и стали уходить на юг. Наименьшее расстояние — 50 кабельтовов. У нас потерь не было. Некоторое время кружились близ места гибели “Страшного”, высматривая, не увидим ли чего-нибудь, но бесплодно.

Мы были от Артура в 15 милях.

Привычный глаз мог различить, что остальная эскадра выходит на внешний рейд.

В 8 часов 40 минут обрисовались во мгле силуэты японских броненосцев. Соединившись с броненосными крейсерами и сопровождаемые “собачками”, они держали курс прямо на нас. Теперь превосходство сил было уже на их стороне и притом почти вдвое.

Следуя за адмиралом, повернули к Артуру и начали уходить. Японцы за нами. Видимо, нагоняют. “Новик” и миноносцы, пользуясь своим ходом, вышли несколько вперед и влево.

“Диана” осталась концевым кораблем строя. Признаюсь откровенно — положение было довольно жуткое. Идем полным ходом, а дистанция все уменьшается… В 9 часов утра расстояние до головного японца (кажется, “Микаса”) всего 38 кабельтовов. Наши кормовые шестидюймовки были наведены… Ждали с “Петропавловска” приказания: “открыть огонь…”. Но сигнала не было. Японцы тоже, словно по уговору, не стреляли…

В 9 часов 15 минут вошли в район действия крепостных орудий (6-7 миль), а в 9 часов 20 минут неприятель, так и не сделав ни одного выстрела, прекратил погоню и склонил курс к западу… Расстояние начало увеличиваться…

— Почему они не стреляли! — недоумевали у нас. — “Диана”, “Аскольд” — концевые — на 38 кабельтовов, прямо соблазн швырнуть несколько “чемоданов”».

В самом деле, почему не стреляли японские броненосцы по отставшим русским крейсерам с очень выгодной дистанции? Обратите внимание на этот факт и запомните его.

«Около 9 часов 30 минут мы присоединились к нашей эскадре, вышедшей тем временем из гавани в полном составе (конечно, кроме поврежденных кораблей)».

Видимо, предполагал обычное крейсерство

«Японцы медленно скрывались за горой Ляо-ти-шана, как будто намериваясь начать из-за него обычную бомбардировку. Адмирал Макаров со своей стороны, видимо, предполагал предпринять обычное крейсерство по дуге от Белого Волка к Крестовой горе и обратно.

Гибель “Страшного”, вызванный ею спешный выход отдельных судов, появление главных сил неприятеля, сбор эскадры — все это как-то заслонило события минувшей ночи, казавшиеся такими мелкими. Ни сам адмирал, ни кто-либо из окружающих его не вспомнили о подозрительных силуэтах, смутно виденных сквозь сетку дождя, озаренную лучами прожекторов…

А ведь эти силуэты появились именно в вершинах восьмерки, которую мы описывали при нашем крейсерстве — восточнее Крестовой горы и южнее горы Белого Волка… Потралить, поискать “не набросали ли какой дряни”, — об этом словно забыли…