Борис Галенин - Цусима — знамение конца русской истории. Скрываемые причины общеизвестных событий. Военно-историческое расследование. Том I

Но русский воевода Афанасий Иванович Бейтон по-прежнему стоял крепко. Этот человек заслужил, чтобы мы знали и помнили о нем.

Выходец из Пруссии, Афанасий Бейтон служил России с 1654 года. В середине 1660-х годов перешел в православие и принял русское подданство.

Заметим, что в 1685 году Бейтон попал в Забайкалье не впервые. Почти двадцать лет назад — в 1666 году, — будучи служилым человеком енисейского острога, он был направлен из Иркутска в Селенгинский острог в качестве толмача для перевода с тунгусского, бурятского и монгольского языков.

Таким образом, Афанасий Бейтон был поставлен во главе сформированного в сибирских городах шестисотенного даурского полка и направлен в Приамурье не только как опытный военный, но и как человек, знающий языки и знакомый с местными условиями. И свои знания он приобрел явно не в тиши библиотек. Недаром под руководством Бейтона крепость Албазин в 1687-1688 годах выдержала тяжелейшую осаду маньчжурских войск.

В 1697 году Бейтон за свои заслуги был произведен в дворяне по самому привилегированному московскому списку {58} 58 Дополнения к актам историческим, собранные и изданные археографической комиссией (ДАИ). Т. 5. СПб., 1855. С. 52; Зуев А.С. Забытый герой: штрихи к биографии Афанасия Ивановича Бейтона. — Немецкий этнос в Сибири: альманах гуманитарных исследований. Вып. 2. Новосибирск, 2000; Артемьев А.Р. Новые материалы о героической обороне Албазинского острога в 1685 и 1686-1687 гг. — Вестник ДВО РАН, 1993, №4-5; его же: Из истории героической обороны Албазинского острога от маньчжуров. — Проблемы Дальнего Востока, 1996, № 3; РГА-ДА. Ф. 214. Кн. 1222. Л. 76об.-77. .

К сожалению, судьба Амура и всего нашего левого фланга решилась не под Албазином, а в Нерчинске, и это решение, так говорит генерал Вандам, заключает в себе особый интерес для мыслящей публики.

Недомыслие это заключалось в следующем. 26 августа 1689 года в Нерчинске между полномочным русским послом стольником Федором Алексеевичем Головиным и китайскими представителями был заключен договор между Россией и Китаем. Договор установил госграницы и содействовал организации торговых сношений. Так с похвальной краткостью информирует о Нерчинском договоре энциклопедический словарь 1954 года. Дипломатический же словарь 1949 года и вовсе считает Нерчинский договор крупным успехом отечественной дипломатии.

Казалось бы, что с того. Граница — слово почтенное. Вот в одном СНГ -извиняюсь за выражение — их сколько развелось. И все предлагается уважать. Так что, одной границей больше, одной меньше… Однако именно этот печальной памяти Нерчинский договор, согласно которому Россия должна была отказаться от всего принадлежавшего ей по праву открытия Амурского бассейна, служит хорошим поводом, чтобы освежить в сознании читателя понятия «граница» и «назначенье границ» , как говорится в известной песне Высоцкого.

«Назначенье границ»

Многие слова в силу частого их повторения теряют обыкновенно свой глубокий внутренний смысл. Так вот, как определяет это понятие генерал Вандам: слово граница обозначает собою преграду, стеснительную для наступающего и выгодную для обороняющегося.

Давным-давно утративший свою агрессивность и перешедший к обороне Китай, замкнувшись со стороны моря и обнеся все свои города высокими каменными валами, в то же время в незапамятные времена воплотил в камне саму идею границы в знаменитой Великой Китайской стене.

Так как на своем левом фланге Россия была наступающей стороною, то ясно, насколько ошибочен был почин нашей дипломатии. Да уж, что говорить! Дипломатия «промишенилась», как говорили в Сибири.

Если правительство по каким-либо причинам не могло поддержать своевременно наш левый фланг войсками, то оно во всяком случае должно было обратить внимание на тот факт, что открытие Амура и появление на свете первого, второго и третьего Албазинов совершились не административным велением, а вот какою причиною: в то время как в Якутске фунт хлеба стоил 10-15 копеек, в Албазине весною 1687 года рожь и овес продавались по 9 копеек за пуд, пшеница — по 12 копеек, горох и конопляное семя — по 30 копеек. Ешь — не хочу и наживайся, снабжая богатую золотом и мехами тайгу!

«Эта простая и сильная, как сама жизнь, причина вместе с молодой энергией не боявшегося препятствий и приобретшего право пренебрежительно смотреть на загораживавших ему путь туземцев народа были надежным ручательством тому, что на месте третьего Албазина возник бы четвертый, пятый и, может быть, шестой, но, в конце концов, русские люди беспрепятственно поплыли бы и в низовья Амура, и к верховьям Сунгари. Для этого требовалось только одно — самим не увеличивать тех преград, с которыми справилась бы со временем народная энергия».

С этими словами Алексея Вандама трудно не согласиться, хотя мы уже имели случай говорить, что далеко не одни материальные стимулы обеспечили невероятный успех сибирской экспансии. Но послушаем дальше генерала.

«К несчастью, сделав уже одну крупную ошибку с посылкою на Амур дворянина Зиновьева, московские приказы придумали новую и еще горшую. Не чувствуя сил своего народа, не понимая совершавшихся событий и не зная поэтому, что предпринять, они при первых же выстрелах в головном отряде отправили в Пекин сначала канцеляриста Венукова, а за ним канцеляриста Логинова с извещением, что вслед за этими гонцами едет воевода Головин, чтобы с общего согласия положить границу между Россиею и Китаем, то есть, в данном случае, провести черту, дальше которой нельзя наступать русскому народу!

Сгорбившийся под тяжестью лет и жизненного опыта, Китай сейчас же понял все выгоды такого предложения и воспользовался им как нельзя искуснее. Хорошо зная, что у нас во всем Нерчинском воеводстве было не более 500 казаков, китайские уполномоченные привели с собою в Нерчинск десятитысячную орду пеших и конных слуг, погонщиков, носильщиков и тому подобного вооруженного всяким дрекольем люда. С этою имевшею одно только подобие военной силы толпою, приведенною в решительный момент и на решительный пункт театра борьбы за жизнь, Китай одержал над нами величайшую из когда-либо одерживавшихся им побед.

Под угрозою атаковать Нерчинск китайские уполномоченные заставили чувствовавшего себя точно в плену Головина подписать 26 августа 1689 года печальной памяти Нерчинский договор, согласно которому Россия должна была отказаться от всего принадлежавшего ей по праву открытия Амурского бассейна.

Не вовремя пожелавшаяся нам граница с Китаем проложена была: на западе по реке Горбице, на севере по Становым горам, а на востоке, по нетвердому знанию уполномоченными обоих государств географии страны, осталась неопределенною.