Олег Романько - Коричневые тени в Полесье. Белоруссия 1941-1945

Осмысление такого сложного общественно-политического явления Второй мировой войны, как коллаборационизм, невозможно без понимания того, какую роль в своей политике отводило ему германское руководство.

Классик немецкой военной мысли Карл фон Клаузевиц писал: «Война в человеческом обществе… есть не только политический акт, но и подлинное орудие политики, продолжение политических отношений, проведение их другими средствами» {1} 1 Клаузевиц К. фон. О войне. М., 1994. С. 54, 55. .

Следовательно, военные события являются производными и зависят от событий политических. Это нельзя не учитывать и при рассмотрении вопроса о создании и использовании белорусских добровольческих формирований в составе германских вооруженных сил.

Процесс создания и использования любых иностранных добровольческих формирований напрямую зависел от внешней и оккупационной политики нацистской Германии. Они же, в свою очередь, находились под непосредственным воздействием тех изменений в германской национальной политике, которые происходили под влиянием на нее тех или иных органов власти нацистского государства. При этом наиболее тесная зависимость прослеживалась по линии «оккупационная политика — национальная политика», то есть изучать первую и все ее аспекты без учета второй попросту не представляется возможным. Внешняя же политика играла подчиненную роль, так как основным контингентом иностранных добровольцев были граждане именно оккупированных территорий и государств. В целом немецкая оккупационная политика зависела от следующих факторов:

• национального состава населения оккупированной территории;

• того, какие немецкие органы осуществляли оккупационную политику на данной территории;

• изменений на фронтах войны.

Как только менялся один из этих факторов, изменялась обычно и вся оккупационная политика, а ее руководители должны были пересматривать свои методы.

Главной задачей проведения любой оккупационной политики является обеспечение лояльности населения оккупированной территории. Этого можно добиться разными методами, одним из которых является привлечение его к сотрудничеству. В исторической литературе [1] Подробнее о проблеме коллаборационизма смотри, например: Семиряга М.И. Коллаборационизм. Природа, типология и проявления в годы Второй мировой войны. М., 2000. Хотя, конечно, его книга уже во многом устарела, а ряд ее положений просто взят из более ранних (то есть опубликованных еще в СССР) книг ныне покойного автора, ее фактологическая база остается пока непревзойденной. эта политика нацистов получила название коллаборационизма, который не был однозначным явлением, а состоял из политической, экономической и военной модификаций [2] В некоторых монографиях принято выделять еще и административную модификацию коллаборационизма. Экономический коллаборационизм — это сотрудничество с оккупантами в области сельского хозяйства, промышленности или торговой сфере. Однако хоть он и связан с двумя предыдущими модификациями коллаборационизма, его рассмотрение не входит в задачи данного исследования. .

Военный коллаборационизм в данном случае — это и есть участие иностранных граждан в войне на стороне Германии в составе добровольческих формирований. Эта категория коллаборационизма была тесно связана и зависела от развития коллаборационизма политического, который заключался в сотрудничестве с оккупантами посредством участия в работе органов самоуправления при оккупационной администрации или в различных «национальных правительствах», «советах» и «комитетах», как на оккупированной территории, так и в самой Германии.

Исходя из методов и средств, использовавшихся немецкими оккупационными властями, а также согласно степени применения ими различных модификаций коллаборационизма, немецкую оккупационную политику на территории СССР можно разделить на два этапа.

Проводя оккупационную политику на первом этапе (июнь 1941 — декабрь 1942 года) немцы в качестве основного ее метода использовали террор и принуждение: пока вермахт одерживал на фронтах победы, а в тылу еще не развернулось мощное партизанское движение, союзники среди местного населения Гитлеру нужны не были. «Даже если в конкретных обстоятельствах окажется проще обратиться за военной помощью к каким-нибудь завоеванным народам, — заявил он на одном из совещаний, — это будет ошибкой. Рано или поздно они обратят оружие против нас…» {2} 2 Цит. по: Бетелл Н. Последняя тайна. М., 1992. С. 85. .

Поэтому, привлечение населения к сотрудничеству было ограничено в целом следующими моментами: разрешением на очень урезанное самоуправление и культурную деятельность; использованием «хиви» (объяснение этого термина смотри ниже) или набором добровольцев в части вспомогательной полиции и некоторыми послаблениями в сфере торговли и землепользования.

Точка зрения Гитлера была доминирующей и отражала реальные воззрения большинства членов нацистской партии на проведение «восточной» политики [3] Например, самыми последовательными сторонниками гитлеровской версии «восточной» политики были рейхсляйтер Мартин Борман, рейхсмаршал Герман Геринг, рейхскомиссар «Украины» Эрих Кох и, до определенного момента, рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер. . С ней, разумеется, соглашались почти все, во всяком случае внешне. Однако, несмотря на всю тоталитарность немецкой идеологической машины, существовало, как минимум, еще четыре точки зрения, отличных от мнения Гитлера. В целом за основу был взят общий тезис: население оккупированных восточных областей надо активнее привлекать к сотрудничеству. Вся же разница этих точек зрения заключалась только в методах, средствах, масштабах и акцентах предполагаемого сотрудничества.

Первую из них назвать политически или идеологически обоснованной позицией довольно трудно. Скорее, эта точка зрения была вызвана к жизни сиюминутным стечением обстоятельств. Тем не менее не упомянуть ее нельзя, так как на низовом административном уровне роль свою она, безусловно, сыграла. Так, некоторые чиновники и офицеры военной оккупационной зоны полагали, что советские граждане станут лояльнее, если относиться к ним «по-джентльменски». Как правило, это были далекие от политики люди, убеждения которых базировались на опыте Первой мировой войны {3} 3 Dali in А. German Rule in Russia 1941–1945. A study of occupation policies. London, 1957. P. 500–501. .