Егор Щекотихин - Крупнейшее танковое сражение Великой Отечественной. Битва за Орел

19.15. Донесение за сутки в XXIII армейский корпус.

В ранние утренние часы перед 41-м моторизованным полком была отражена разведывательная атака, поддержанная 3 танками, один из которых подорван.

Перед Булгаково охотники за танками «J.G.-Feuer» уничтожили на исходной позиции 20 танков с пехотой.

Под прикрытием артиллерийского огня по позициям дивизии противник продолжил наступление.

Атаки силами роты или батальона, поддержанные танками, были отбиты.

Проведенный после полудня налет пикирующих бомбардировщиков на низину к востоку от Столбчее, по-видимому, был результативным.

Исходные позиции артиллерии противника, о которых сообщалось дивизии, в низине к северу от Ячного при этом не были уничтожены.

Поздней ночью снова наблюдался непрерывный подход подкреплений: танков, артиллерии и пехоты из района Ячного в районы Столбчее и Красный. Таким образом, четко обозначилось направление главного удара — перед левым флангом 20-й танковой дивизии.

Штурмовая авиация противника на бреющем полете сбрасывала бомбы на шоссе и временные убежища в зоне обороны дивизии.

Низкий уровень активности собственных истребителей.

20.30. Боевая группа Циммерманна вместе с танковым подразделением ведет наступление в районе Ветрово на участке с отметками высот 233,0—221,2, где прорвался противник. Высота 233,0 должна быть захвачена еще сегодня вечером.

21-й танковый полк 20-й танковой дивизии в настоящий момент ведет бой с танковыми силами противника вокруг высоты 233,0, а высоту 221,2 прочно удерживает 10-я моторизованная дивизия.

Запланированная атака русских не состоялась из-за наступившей темноты, поэтому боевая группа Циммерманна группируется в районе к востоку от Ветрово, чтобы 28.07 отразить предполагаемую танковую атаку противника.

22.20. Командир дивизии анализирует с командирами частей сложившееся положение и указывает на то, что следующим утром следует ожидать новых мощных атак» {144} 144 BA-MARH 26-23/124. .

30-й Уральский добровольческий танковый корпус

Так случилось, что в боях за село Борилово участвовал 30-й Уральский добровольческий корпус, речь о котором шла ранее. О колоссальных потерях этого корпуса в Бориловском сражении знает местное население, потому что боевые действия проходили на глазах у этих людей, ввиду того что они не были эвакуированы заранее, как это обычно делалось в прифронтовой полосе. Народная молва о сражении разнеслась далеко окрест, и большинство жителей, не зная фронтовой ситуации, пришли к мнению, что в этом «танковом побоище» виноват командующий корпусом генерал Родин. На самом деле все было гораздо сложнее. Как мы уже знаем из воспоминаний командующего 3-й армией генерала Горбатова, командующие дивизиями, корпусами, армиями в боевой обстановке были в таком положении, когда изменить ситуацию или внести существенную корректировку в ход боевых действий было невозможно. От них практически ничего не зависело — все было расписано директивами и приказами: выполняй и не думай. Остановить наступление нельзя, отходить нельзя, совершить маневр в бою — нужно согласовать это с целой чередой вышестоящих инстанций. Что же оставалось командирам и командующим? Подгонять, торопить, упрашивать, умолять: давай, ребята, давай! Изредка подбрасывать артиллерийского «огонька», просить вышестоящих начальников помочь авиацией. Так было и здесь. За вводом танковой армии следили все инстанции огромной пирамиды военно-политической власти — от командующего армией до Верховного Главнокомандующего. И все ждали добрых вестей и последующих за ними наград. А тут — страшное разочарование. По существу, угроблена целая танковая армия. Как такое могло случиться? Да разве это первый и последний случай? Так, в конце февраля 1943 года под Харьковом почти целиком «сгорела» 3-я танковая армия Рыбалко. 12 июля 1943 года, не добравшись до Прохоровки, почти полностью «исчезла в пыли, дыму и огне» 5-я танковая армия Ротмистрова. К этому времени на восточном направлении, при движении от Новосиля к Орлу, на рубеже реки Олешня «подорвались на минах, сгорели от авиационных бомб», взорвались от прямых попаданий снарядов, выпушенных из немецких танков, штурмовых и зенитных орудий, танки все той же 3-й танковой армии будущего дважды Героя Советского Союза гвардии генерал-полковника Павла Семеновича Рыбалко.

Ответ на вопрос: почему же так часто и помногу горели советские танки, дадим немного позже. А сейчас подробно разберем Бориловское сражение, на примере участия в нем 30-го танкового корпуса. Скупая и сжатая информация журнала боевых действий дает нам такую возможность. Обратимся к тем дням, когда на берегах рек Орс и Нугрь горели, взрывались и разлетались в клочья вместе с броней отважные уральцы. Лаконичные записи отчетного документа позволяют нам узнать хронологию боевых действий, развернувшихся в последних числах необычайно холодного и дождливого июля (средняя температура — 19,2 градуса тепла). А воспоминания участников сражения дополнят картину тех напряженных дней грандиозного сражения.

В течение 26 и 27 июля части корпуса, как уже было сказано, совершали марш и сосредоточивались в исходном районе для ввода в прорыв. Из-за сильных дождей части и соединения продвигались по маршруту медленно, по разбитым дорогам, по пересеченной оврагами местности, что сильно тормозило движение. Необходимо было оборудовать переправы и улучшить проходимость некоторых участков дорог. Ограниченное количество дорог к линии фронта не давало возможности быстро сосредоточиться, кроме того, части и соединения корпуса впервые совершали ночные марши.

30-я мотострелковая бригада в связи с некомплектом колесных машин совершала переход в пешем строю (от Козельска до места сражения — 100 км. — Е. Щ.).

В ночь с 26 на 27 июля 1943 года и утром этого дня соединения и части корпуса подходили в исходный район для ввода в прорыв. Но в связи с тем что 6-й гвардейский механизированный корпус не сделал прорыва, в 16.30 был получен приказ: обогнать мотопехоту и наступать на его участке.

На подготовку к наступлению было отведено всего полтора часа.

Хотя корпус и имел задачу (находясь во втором эшелоне) в случае неуспеха 6-го гвардейского механизированного корпуса — обгонять его и действовать на его направлениях, но тем не менее соединения и части были ориентированы на ввод в прорыв, исходя из этого и были построены боевые порядки.

«К моменту боевых действий корпус имел следующий боевой состав: танков Т-34–202, танков Т-70–7, САУ 122-мм — 16, бронемашин — 68, орудий ПТО85-мм — 12, реактивных установок М-13–8; орудий 76-мм — 24, 45-мм — 32, 57-мм — 16; минометов 120-мм — 42, 82-мм — 52; колесных машин всех марок —1028.