Инго Мебиус - Убийца танков. Кавалер Рыцарского Креста рассказывает

За несколько месяцев под руководством Роммеля на атлантическом побережье были возведены укрепления. В ходе инспекторской проверки генерал-фельдмаршал убедился, что далеко не везде дело обстоит должным образом и что до сих пор нет единого плана отражения ожидавшегося наступления.

С 1 января 1944 года Роммель вместе с группой армий «В», ранее подчинявшейся непосредственно Гитлеру, переходил в подчинение генерал-фельдмаршала Герда фон Рунштедта, главнокомандующего Западным направлением. Оба генерал-фельдмаршала имели диаметрально противоположные взгляды по стратегическим вопросам, касавшимся отражения вторжения сил союзников.

Роммель в первую очередь полагался на собственный опыт, собранный им в Северной Африке. Ему было ясно, что противник не пожалеет ничего для обеспечения численного превосходства. Союзная авиация обретет полное превосходство в воздухе и тем самым в существенной мере повлияет на ход боевых действий на суше. Самолеты противника просто парализуют все попытки переброски войск и сделают невозможным войсковой подвоз. Роммель прекрасно помнил, что способно натворить даже звено истребителей или штурмовиков. Он видел единственную возможность успешно противостоять вторжению — наброситься на противника в момент, когда тот слаб, иными словами, именно в момент десантирования. Именно первые часы решат все, так полагал Роммель.

Герд фон Рунштедт, напротив, придерживался мнения, что в момент десантирования союзные войска вермахту не сокрушить по причине их значительного численного превосходства. Можно и нужно, конечно, нанести им мощный удар на побережье, но главная сила, так считал фон Рунштедт, состоит как раз в накопленном немецкими войсками опыте ведения мобильной войны. И предлагал громить противника, когда тот углубится на территорию Франции и окажется вне пределов досягаемости мощной поддержки корабельной артиллерии.

Шли месяцы, подготовка к вторжению проводилась, но на ее ходе лежал отпечаток имевших место в верховном главнокомандовании разногласий. В результате не было единого мнения даже по такому вопросу, где именно ждать высадки. С начала мая 1944 года 21-я танковая дивизия дислоцировалась в районе Кана в Нормандии, а именно там и намечалась высадка англо-американских сил.

Командование союзных сил долго и весьма скрупулезно готовило операцию. Были учтены даже мельчайшие детали. Вторжение началось в ночь на 6 июня 1944 года. Авиация союзников подвергла бомбардировке районы предстоящего десантирования и тыл немецких войск. Было задействовано в общей сложности 13 000 самолетов противника. Кроме того, в Нормандии был выброшен многотысячный десант. От берегов Англии к Франции двинулись 6000 судов. Начиналась крупнейшая за всю Вторую мировую войну операция по высадке войск.

Хотя немецкая сторона, в целом, была в курсе предстоящей высадки, в ночь на 6 июня 1944 года немецкие войска оказались совершенно неподготовленными к отражению удара. Главнокомандующий силами нового фронта, в чью задачу входило именно отражение вторжения союзников, 4 июня 1944 года отбыл в Германию. И в момент начала высадки находился у себя дома в Херрлингене на Ульме, куда прибыл на празднование 50-летнего юбилея своей супруги. Именно он, кто так настаивал на решительном ударе в первые минуты, оказался за тридевять земель от побережья Нормандии. И отсутствие главнокомандующего отразилось на всех низовых уровнях группы армий «В» вплоть до 21-й танковой дивизии.

Командующий 7-й армией генерал-полковник Фридрих Дольман 5 июня 1944 года отправился в Ренн. Там намечалось проведение военной игры с участием командующих дивизиями. Тема: «Высадка сил неприятеля в Нормандии». Командующий 21-й танковой дивизией генерал-майор Эдгар Фойхтингер тоже укатил в Париж по личным делам. И второго по значимости офицера 21-й танковой дивизии, офицера 1а штаба дивизии подполковника Гётца фон Берлихингена также не было на месте. Таким образом, занимавшая столь важное место в стратегическом плане Роммеля 21-я танковая дивизия, по сути, оказалась обезглавленной в ночь на 6 июня 1944 года.

«В ночь на 6 июня 1944 года вдали послышался гул канонады, но я и не подумал ни о каком вторжении — мне показалось, что это гроза. Прибыв, как обычно, к 7 утра на наш командный пункт, я узнал, что еще несколько часов назад, ночью началось вторжение сил союзников. Меня еще упрекнули в том, что я, дескать, мирно посапывал в кровати.

Но ведь никто меня ни о чем не известил. В нашем тылу на рассвете был выброшен десант, на побережье шли ожесточенные бои, а я не в курсе. Собравшиеся у побережья крейсеры, эсминцы, линкоры и торпедные катера непрерывно вели огонь по береговым укреплениям. Союзники дождались отлива, чтобы не напороться на подводные камни. И вот из сотен десантных лодок и кораблей стали спрыгивать американские и британские солдаты и по колено в воде устремились к берегу. Под градом пуль и снарядов, под падающими с самолетов бомбами погибло очень много солдат и офицеров. Возникает вопрос: как можно было проглядеть такую армаду? Для чего в таком случае существует воздушная разведка? Кто виноват в пресловутом факторе внезапности на стороне противника?

Мы сидели на КП в ожидании приказа. Приказ поступил. Лично я должен был вести свои бронетранспортеры в бой. Это была игра в прятки со смертью. Небо почернело от самолетов союзников. Падали бомбы, истребители поливали огнем все живое на земле. Мы получили приказ наступать, наш полк двинулся в северном направлении с задачей поддержать сражавшиеся на побережье части и сбросить противника в море».

Когда лейтенант Хальм, выспавшись, к 7 часам утра прибыл на командный пункт батальона, уже много успело произойти. Еще в половине первого ночи в штаб 21-й танковой дивизии поступили первые донесения о парашютистах. Около 2 часов ночи третий офицер штаба дивизии (1с) объявил по дивизии «готовность № 2» — это означало немедленную подготовку к выступлению моторизованных частей. Время на подготовку — 1,5 часа.

О принятии мер по телефону оповестили находившегося в Париже командующего дивизией. Генерал-майор Фойхтингер заверил, что немедленно выезжает в расположение дивизии. А вот также находившийся в Париже первый офицер штаба дивизии подполковник фон Берлихинген первым делом осведомился, так ли уж необходимо его присутствие.

К 3 часам утра на КП 21-й танковой дивизии прибыл третий офицер штаба дивизии и принял командование соединением. Майор Шарнхорст был назначен на эту должность лишь 1 июня 1944 года. Вскоре после прибытия с Шарнхорстом связался по телефону генерал-лейтенант Шпейдель, начальник штаба группы армий «В». Разумеется, сразу же выяснилось, что командовать 21-й танковой дивизией, по сути, некому. Генерал Шпейдель не скрывал своего возмущения, ему был хорошо известен замысел Роммеля, и при всем при том последний палец о палец не ударил. Но Шпейделю следовало отдать распоряжение о том, чтобы кто-нибудь из высших офицеров принял временное командование 21-й дивизией. Далее, он мог бы приказать соединению немедленно двинуться на север в направлении побережья, как, скорее всего, на его месте поступил бы и Роммель, но все дело было в том, что Роммеля на месте не оказалось. Что же касается офицеров 21-й танковой дивизии, они были в шоке от отсутствия на месте командования и ждали, пока оно, наконец, соберется. Не исключено, что именно в те часы был упущен важнейший момент, целиком и полностью определивший будущую обстановку.