Олег Пленков - Спартанцы Гитлера

1935 г. ГЮ объявила годом закалки (Erttichtigung — любимое словечко Гитлера): в этот год было введено «имперское спортивное первенство» (Reichssportwettkampf), в 1935 г. в нем участвовало 3,5 млн. человек, а в 1939 г. — 7 млн. Система охвата юношей становилась со временем все обширнее: в 1935 г. почти параллельно последовало введение всеобщей воинской повинности (16 марта) и имперской трудовой повинности — РАД [33] Историю РАД можно условно разделить на три периода: с января 1933 до июня 1935 — в этот период «Добровольная трудовая повинность» (ФАД) была унифицирована, и 26 июня 1935 г. был опубликован закон о РАД, вводивший обязательное отбытие трудовой повинности; с июня 1935 до начала войны — в этот период были практически воплощены в жизнь концепции руководства РАД, организация достигла своей максимальной численности, а ее руководство — максимума влияния; в годы войны РАД дегенерировала до придатка вермахта, что было связано с объективными обстоятельствами. Ср.: Ерин М. E., Ермаков А. М. «Имперская трудовая повинность» в нацистской Германии (1933–1945). Ярославль, 1998. С. 6. (26 июня). Таким образом образовалась непрерывная цепочка: ГЮ — РАД — вермахт. С 1 декабря 1936 г. ГЮ соответствующим законом был признан государственной организацией, подчиненной непосредственно Гитлеру; отныне за воспитание молодежи за пределами семьи и школы отвечала Г.Ю. С 25 марта 1939 г. в ГЮ стали призывать, как в армию; членство в организации стало обязательным, поэтому ГЮ охватила практически всю немецкую молодежь: в 1933 г. в ГЮ состояло 2,3 млн. из 7,5 млн. немцев и немок в возрасте от 10 до 18 лет, а в 1939 г. — 8,7 из 8,8 млн {479} 479 Klönne A. Jugend im Dritten Reich, S. 34. . Закон о «Гитлерюгенд» от 25 марта 1939 г. грозил штрафом в 150 марок родителям, чьи дети не вступили в организацию, а при отягчающих обстоятельствах родителям грозило даже тюремное заключение {480} 480 Focke H.; Reimer U. Alltag unterm Hakenkreuz. Bd. 1. S. 32. . С другой стороны, не все подростки проходили через ГЮ — от членства в ней нельзя было уклониться в маленьких городах и сельской местности, а в крупных городах при желании это можно было сделать, хотя полиция и выявляла «саботажников».

Масштабы активности ГЮ и сейчас производят большое впечатление, а на современников они, по всей видимости, действовали еще сильнее: в некоторых районах Германии, особенно в сельской местности, до «Гитлерюгенд» не знали никаких молодежных организаций, кроме церковных с их специфическими задачами, а ГЮ открыло перед многими молодыми людьми невиданные ранее возможности; поэтому принцип обязательного членства в ГЮ был встречен позитивно. Особенно это относится к Лиге немецких девушек (БДМ), в которой многим молодым девушкам впервые удалось встретиться с современными формами работы с молодежью и познакомиться со спортом, ранее не особенно популярным среди женщин.

Некоторые нацистские функционеры отдавали предпочтение культивированию «народной общности», а не ценностям только фюрерского государства; так, известный эсэсовец Отто Олендорф открыто отвергал такой односторонний подход (под впечатлением неудач авторитарных методов Муссолини в Италии), делая ставку на адекватную среднесословную политику, патриотизм, на возрастные особенности людей, а не исключительно на авторитарные методы {481} 481 Ср.: Smelser R., Zitelmann R. (Hg) Die braune Elite. Darmstadt, 1989. S. 189. . Такой подход был распространен не только в СС, поэтому до 14 лет дети в ГЮ не подвергались целенаправленной идеологической обработке, — их воспитание велось в игровой форме: детей старались заинтересовать кружковой работой или занятиями по интересам. Для этого в ГЮ были созданы специальные секции, к работе в которых привлекали специалистов по военно-морскому делу, авиации и технике. Каждый вступивший в ГЮ мог подобрать себе занятие по интересам: можно было заниматься искусством, изучать ремесла, заниматься спортом. В этих секциях царили отношения товарищества, солидарности и равенства; у членов ГЮ даже возник ритуал сожжения форменных школьных фуражек в походном костре (цвет и форма этих фуражек указывала на принадлежность детей к той или иной привилегированной школе) — так демонстрировалось презрение к социальным отличиям, культивируемым в буржуазном обществе. Мальчики и девочки жили наполненной жизнью, для них издавались молодежные журналы «Юность и родина», «Юность Германии», «Юнгфольк», «Мир девушек», «Музыка юности народа». Для глухих детей издавался журнал «Источник», для слепых выходил журнал, набранный рельефно-точечным шрифтом Луи Брайля. У ГЮ была даже собственная служба новостей {482} 482 Cp.: Дэвидсон Ю. Суд над нацистами. Смоленск, 2001. С. 269. . Многие лидеры ГЮ были выходцами из донацистских молодежных организаций и умели проявлять заботу о младших. Если подросток в походе уставал, то его рюкзак нес командир. В палатках во время походов предписывалось ночевать только мальчикам; девочкам, как будущим матерям, старались найти более подходящий ночлег — например, на ближайшей ферме {483} 483 Дэвидсон Ю. Суд над нацистами. Смоленск, 2001. С. 274. .

Часто бывало так, что основные побудительные причины лояльной позиции по отношению к нацистскому режиму и его идеологии имели совершенно неожиданное происхождение. Так, не расовая идеология и не политические соображения были главными при вступлении 11–14-летних девочек в БДМ, но поиски подруг и групповой солидарности — девочки не были убежденными нацистками: под действием бесконечных пропагандистских внушений они склонны были испытывать безотчетный страх перед большевиками, чернокожими, евреями, но эти внушаемые эмоции часто уступали в их сознании место простой человечности {484} 484 Klaus М. Mädchen im Dritten Reich. Köln, 1983. S. 18. . Впрочем, некоторые предписания нацистского руководства воспринимались охотно и с полным доверием — требования аскетической простоты одежды, внешности, простоты питания, необходимости постоянного физического совершенствования, вообще простой и естественной жизни при табуировании всяких чувственных радостей и сексуальности. «Девушки, — писала немецкий историк Клаус, — хотя и бессознательно, но подчинялись давлению БДМ, что позволяло нацистской системе интегрировать их; за это они получали призрачное счастье единства и ощущение идентичности. Девушки вовсе не были шизофреничками, напротив, они действовали так, как им представлялось разумным, ради обретения уверенности в себе и удовлетворения своих жизненных потребностей. Они позволяли обмануть себя, но не сознавали обмана. Они были действующими лицами и объектом действий других, инструментом и дирижерами, “преступницами” и жертвами в одно и то же время» {485} 485 Цит. по: Оболенская C. В. История обыденности в историографии ФРГ // Одиссей. М., 1990. С. 192. .