Геннадий Лукьянов - Накануне 22 июня. Был ли готов Советский Союз к войне?

Нельзя сказать, что в органы государственной безопасности набирали только отъявленных подонков и мерзавцев, но даже попавшие сюда некоторые порядочные люди не имели необходимой квалификации для решения сложных задач разведывательного и контрразведывательного обеспечения действий советских войск. Например, разведывательный «опыт» руководителя внешней разведки НКВД Павла Ивановича Фитина (назначен в 1939 году) ограничивался работой в редакции издательства «Сельхозгиз». Разведывательное же образование он получил в 1938 году на ускоренных курсах в Школе особого назначения НКВД.

Для некоторых сотрудников органов государственной безопасности атмосфера стала настолько неприемлемой, что они вынуждены были даже кончать жизнь самоубийством. В частности, 04.04.1937 застрелился из табельного оружия начальник Управления НКВД по Горьковскому краю (области) Матвей Самойлович Погребинский, так как ему все чаще и чаще приходилось исполнять сомнительные «задания партии». В июле 1937 года застрелился начальник Харьковского управления НКВД комиссар госбезопасности 3-го ранга Соломон Самойлович Мазо, оставив записку: «Товарищи, остановитесь! К чему приведет избиение коммунистов и выколачивание из них ложных показаний?»

Сейчас телевидение все чаще показывает фильмы о героизме сотрудников НКВД, о том, как они «ковали» победу в войне с фашизмом, рискуя жизнью, «сражались» с вражескими диверсантами. Во всех этих фильмах старательно обходится один принципиальный вопрос: почему при таких героических усилиях этих деятелей в приграничной зоне и в тылу у наших войск накануне войны оказались сотни немецких диверсионных групп? Ведь деятельность вражеских диверсантов сводила на нет усилия советских командиров и начальников по обеспечению боеготовности и боеспособности в самый критический момент — в момент начала войны. Почему же герои фильмов о «славном» прошлом органов государственной безопасности не арестовали хотя бы одного диверсанта и не допросили его так же, как в свое время они допрашивали Рокоссовского или Мерецкова? Полученные таким образом сведения имели бы большую ценность, чем показания перебежчика в ранге фельдфебеля, для своевременного приведения приграничных войск в полную боевую готовность.

Знакомясь с такой крайне негативной оценкой деятельности сталинских органов государственной безопасности, многие читатели (особенно знающие) могут сказать, что среди их сотрудников все же были люди патриотически настроенные и даже смелые и бесстрашные. И это истинная правда: любой честный и порядочный человек не может не признать заслуг тех (даже сотрудников НКВД), кто проливал кровь за Родину (пусть даже за Сталина и за Родину) и отдал свою жизнь за победу над фашизмом.

Действительно, в рядах НКВД таких было очень много: начать хотя бы с пограничных войск, которые структурно входили в это карательное ведомство. На пограничные войска был возложен ряд задач по обеспечению государственной безопасности, и они (войска) в отличие от войск подчиненных Тимошенко и Жукова не дрогнули в тяжкую для нашей Родины годину и не побежали, а сражались до последнего патрона, до последней капли крови. Однако, уважаемый читатель, принадлежность пограничных войск к НКВД носила слишком формальный характер — куда только их ни присоединяли за всю историю нашей страны, и даже делали отдельной службой, подчиненной напрямую Верховному главнокомандующему. Для Лаврентия Берии пограничные войска были дополнительной и ненужной ему нагрузкой, которая никакого отношения к карательным функциям его ведомства не имела и не могла иметь.

Другой пример — полковник Танкопий Иван Алексеевич, командир 17-й стрелковой бригады войск НКВД. В ходе боев за Харьков в марте 1943 года именно бригада полковника Танкопия, а не «прославленные» войска Красной армии, составила костяк обороны города. Причем сражаться воинам 17-й стрелковой бригады войск НКВД пришлось с самым сильным соединением в немецких вооруженных силах, а именно со 2-м танковым корпусом СС в составе трех дивизий — «Лейбштандарт Адольф Гитлер», «Дас Райх» и «Мертвая Голова» (не считая частей и подразделений обеспечения).

В боях за Харьков полковник Танкопий Иван Алексеевич проявил исключительное мужество, бесстрашие и презрение к смерти. В отличие от некоторых советских военных начальников, например адмирала Ф.С. Октябрьского, который в 1942 году бросил свои войска в Севастополе на произвол судьбы и позорно бежал в тыл, Танкопий до последнего дыхания оставался со своими бойцами. Даже будучи раненым, он управлял боем на западном берегу Северского Донца, пока вверенные ему войска переправлялись на восточный берег реки. Второе ранение оказалось для него смертельным, и он погиб, как настоящий герой, в неравном бою с врагом — вечная ему слава.

Однако давайте посмотрим, какое отношение полковник Танкопий имел к НКВД и к карательным функциям этого ведомства. Начинал он свою службу в Красной армии, а затем его перевели в пограничные войска. С начала 1942 года работал в Управлении боевой подготовки внутренних войск НКВД и этом же году назначен командиром 17-й стрелковой бригады войск НКВД. То есть фактически Танкопий всю жизнь был военным, а не сотрудником органов государственной безопасности.

Чтобы понять принципиальную разницу, следует привести сравнение с типичным палачом и карателем, которым, например, был генерал Гвишиани Михаил Максимович.

В 1944 году он руководил насильственной депортацией чеченцев и ингушей в Казахстан, для чего загонял их, как скотину, в товарные вагоны и отправлял по назначению, собственно, как это делали эсэсовцы в Германии. Всех тех, кто не мог передвигаться, то есть стариков, больных, детей Гвишиани убивал. В ауле Хайбах он загнал в конюшню имени Лаврентия Берии более 700 таких бедолаг и сжег их заживо. Гвишиани не сражался с врагами, не спасал Родину от фашизма, он ничем не рисковал и, конечно, не пролил ни капли своей крови, но получил высшую государственную награду за убийство невинных, безоружных и беззащитных людей. Почувствуйте разницу во вкладе обоих в дело боеготовности и боеспособности советских вооруженных сил, в консолидацию советского общества.

Таким образом, наряду с приведением войск в (полную) боевую готовность только при выполнении как минимум всех перечисленных выше условий можно было рассчитывать если не на разгром агрессора, то хотя бы на решительный отпор противнику. Правда, неясно, решился бы Гитлер на войну против СССР, если бы он видел готовность советской военной машины к войне, способность советских командиров и начальников принимать смелые и правильные решения, решимость советских войск оказать упорное сопротивление немецким ударным группировкам, дать сокрушительный отпор агрессору. Пошел бы Гитлер на подобную авантюру, если бы он понимал, что на направлении главного удара войсками ЗапОВО командует грамотный, инициативный, уверенный в себе командующий, способный предвидеть развитие ситуации, предусмотреть своевременные и адекватные меры и взять на себя ответственность за организованное применение вверенных ему войск против агрессора — это большой вопрос.