Геннадий Лукьянов - Накануне 22 июня. Был ли готов Советский Союз к войне?

27 декабря 1940 года Управление ПВО было преобразовано в Главное управление ПВО Красной армии, вскоре после чего, а именно 14 февраля 1941 года, его начальник, генерал-лейтенант Д.Т. Козлов покинул свой пост. На эту должность был назначен генерал-лейтенант авиации Е.С. Птухин, а с марта 1941 его сменил генерал-полковник Г.М. Штерн, который 7 июня 1941 года по инициативе «маршала победы» Г. Жукова был арестован [172] Поводом для ареста Штерна стал несанкционированный перелет немецкого самолета «Юнкерс-52» 15 мая 1941 года от самой западной границы СССР до Москвы с посадкой на Ходынском поле. Но главная причина состояла в том, что Штерн в свое время выявил, мягко говоря, некомпетентность Жукова в оперативных вопросах. Последний, став начальником Генерального штаба, сделал все, чтобы уничтожить талантливого полководца. Генерал Штерн был расстрелян 19 октября 1941 года в тюрьме под Куйбышевом без суда по личному указанию Л. Берии вместе с другими восемью генералами и шестнадцатью офицерами. . С 14 июня по 19 июля 1941 года Главное управление ПВО страны возглавлял генерал-полковник артиллерии (впоследствии главный маршал артиллерии) Н.Н. Воронов.

Разве можно было в такой жуткой атмосфере паранойи, созданной Сталиным, и поставленного им на конвейер истребления командиров и начальников рассчитывать хотя бы на какие-то достижения в создании, освоении и внедрении средств ПВО, в совершенствовании системы управления войсками ПВО, методов и тактики их применения? Объективную, свободную от мнения историков и однозначно негативную оценку состояния ПВО в Советском Союзе находим в акте передачи дел от Ворошилова новому наркому обороны Тимошенко за год до начала войны [45]:

«Вопросы противовоздушной обороны войск и страны находятся в запущенном состоянии ввиду отсутствия твердой организации, руководства и ответственности за ее подготовку.

Руководство Наркомата Обороны работой местных пунктов ПВО неудовлетворительное и слабое. При существующем состоянии руководства и организации ПВО должная защита от воздушного нападения не обеспечивается».

Понятно, что один Павлов в масштабах своего округа вряд ли смог бы сделать «революцию» в течение того короткого срока, когда он возглавлял ЗапОВО. Однако, учитывая такое состояние дел в ПВО в масштабах страны, тем более непонятно, каким образом Павлов все же планировал обеспечить защиту от ударов с воздуха пусть не городов, а хотя бы аэродромов, войск, техники и складов с боеприпасами и топливом.

Судя по тому, как развивались события в ЗапОВО в первые дни войны, Павлов уделял далеко не первостепенное значение и вопросам устойчивой, непрерывной и оперативной связи, хотя связь в системе управления войсками уже давно стала решающим фактором. Отвечающая всем условиям современной войны связь оказывает на ход и исход сражений даже большее влияние, чем, скажем, танки и пушки.

Павлов должен бы знать, что одна из ключевых причин разгрома советских войск под командованием Тухачевского польским маршалом Пилсудским в 1920 году заключается в потери связи с советской группировкой, прижатой к восточнопрусской границе. В ту пору управление советскими войсками «держалось» на проводном телеграфе, и когда эта проводная телеграфная связь была нарушена, командующий (то есть Тухачевский) оказался без войск, так как не мог ни передавать приказы вверенным ему соединениям, ни получать от них сообщения. Соответственно, войска остались без командующего и без управления, то есть предоставлены самим себе. Через двадцать лет после провала этой попытки молодой советской власти «окончательно решить польский вопрос» ситуация со связью в советских вооруженных силах изменилась не намного, что в условиях войны создавало реальные предпосылки потери управления войсками в ЗапОВО.

Весьма поучительна в этом отношении также история с конфискацией немцами чешских танков LT vz.35 в 1939 году, которую они осуществили с удивительной скоростью, буквально в течение одного месяца после вступления первого немецкого солдата на территорию Чехословакии. На всех конфискованных чешских танках (около 240 единиц), принятых на вооружение вермахта и получивших обозначение Pz.35(t), были проведены доработки в части установки на них радиостанций Fu 2 или Fu 5, работавших в дуплексном (телефонном) режиме, а также замены примитивной внутренней ламповой сигнализации полноценным внутританковым переговорным устройством.

Если же перенестись на два года вперед, то есть в 1941 год, то выяснится, что связь между советскими танками предполагалось осуществлять преимущественно с помощью флажков [173] На некоторых танках Т-34 устанавливали только радиоприемники, что, конечно, мало что меняло с точки зрения эффективности взаимодействия между танками на поле боя, не говоря уже о том, что даже это явление было крайне редким. . Внутри же танка командир передавал команды механику-водителю нажатием ногами на плечи последнего. Ситуация улучшилась лишь в 1943 году, то есть через два года после начала войны, когда на танк Т-34 стали устанавливать довольно современную радиостанцию 9Р и переговорные устройства ТПУ-3бис [43].

Углубляясь в теоретические основы применения танков, хорошо подкрепленные к 1941 году обширным практическим (в основном немецким) опытом, легко прийти к выводу, что эффективность применения танка как коллективного оружия зависит не столько от его броневых, ходовых или огневых характеристик, сколько от тактики применения танковых частей и подразделений, взаимодействия танков на поле боя и, конечно, от мастерства танковых экипажей, то есть опять же от взаимодействия четырех или пяти человек. Все эти ключевые показатели в свою очередь самым непосредственным образом определяются качеством связи между танками и между членами танкового экипажа в каждом танке. Если связь является решающим фактором для боевых действий танковых войск, то что говорить о многотысячных войсках военного округа.

Еще одним «идейным» заблуждением, распространенным в военно-политических кругах Советского Союза, в плену которого оказался и сам Павлов как главный идеолог танковых сражений, было преувеличение роли танков как средства огневого поражения по сравнению с артиллерией. Эти явно ошибочные взгляды влекли за собой несбалансированность технического оснащения частей и соединений и их боевой выучки, а также ошибки в тактике применения войск.

Наконец, вероятно, самая серьезная причина неудач вверенных Павлову войск состояла в том, что в ЗапОВО был плохо налажен контроль исполнения приказов и поручений, что не позволило провести ряд неотложных мероприятий в пределах компетенции командующего округом без формального приведения войск в полную боевую готовность. К таким мероприятиям можно отнести рассредоточение войск и техники (самолетов, танков) и их оперативная маскировка. Из официальных исторических исследований следует, что Павлову была присуща невысокая требовательность к своим подчиненным, и это, в свою очередь, «гарантировало», что большая часть поручений (то есть приказов) либо не выполнялась, либо выполнялась с нарушением сроков. Наиболее убедительно этот недостаток проявился с конно-механизированной группой Болдина, о чем речь пойдет ниже.