Федор Синицын - Разделяй и властвуй. Нацистская оккупационная политика

Борьба с русофобией проявилась и в рамках кампании массовых репрессий 1937–1938 гг. — в вину некоторым «изменникам родины», «буржуазным националистам» и «троцкистам» вменялось то, что они «пытались противопоставить русский народ другим народам СССР и насаждали отрицательное отношение к русской культуре». В частности, в русофобии обвинялся Н.И. Бухарин за то, что называл русских «нацией Обломовых» {162} , а также глава Российской ассоциации пролетарских писателей Л.Л. Авербах и его соратники из Российской ассоциации пролетарских музыкантов, которые, по утверждениям пропаганды, провозглашали русскую музыку «чуждой и непонятной для других народов Советского Союза», «объявляли Бородина и Глинку… великодержавными шовинистами» {163} . Особое внимание было уделено обвинению «буржуазно-националистических агентов фашизма» в противодействии изучению русского языка в национальных регионах {164} . Обязательность «штудирования немецкого языка» (основной иностранный язык, преподававшийся в школе в тот период) в ущерб русскому языку была признана преступной {165} .

Взяв на вооружение национально-ориентированную идеологию, Советское государство не обошло своим вниманием историческую науку. В 1934 г. история СССР была восстановлена в правах учебной и воспитательной дисциплины в школах и вузах. В 1936 г. в структуре Академии наук СССР был создан Институт истории. В Постановлении ЦК ВКП(б) от 14 ноября 1938 г. «О постановке партийной пропаганды в связи с выпуском “Краткого курса истории ВКП(б)”» была закреплена линия на дискредитацию «школы М.Н. Покровского», которую обвинили в «вульгаризаторстве» и «извращенном толковании исторических фактов» {166} . Были изданы статьи историков, направленные «против взглядов Покровского», которые, по мнению советской пропаганды, имели «положительное значение» для борьбы «с антимарксистскими теориями на историческом фронте» {167} .

Историки по заданию властей занялись переоценкой истории России и русского народа. В июле 1938 г. в журнале «Большевик» вышла статья академика Е.В. Тарле, в которой утверждалось, что «Россия оказывала от начала и до конца XIX в. колоссальное влияние на судьбы человечества», а русский народ «властно занял одно из центральных, первенствующих мест в мировой культуре» {168} . Ревизии подверглась доктрина «Россия — тюрьма народов»: известный полярник И.Д. Папанин писал в «Правде», что хотя «по справедливости называли царскую Россию тюрьмой народов», но «в этой тюрьме томился и русский народ» {169} . Ученые Института истории АН СССР в предвоенные годы работали над темами «История русского народа», «Образование русского национального государства», «Военное прошлое русского народа», «История русской культуры», «История развития русской общественной мысли», «История Москвы», подготовили к печати сборник материалов «Война 1812 г.» {170} . В то же время историкам и пропагандистам пришлось объяснять прежний «антипатриотизм» большевистской партии — в частности, ее «пораженческие» выступления в 1914–1917 гг. против «защиты буржуазного отечества в империалистической войне» были обыграны как «величайший образец интернационализма и вместе с тем — подлинной любви к родине» {171} .

Власть поставила задачу разработать и издать учебники, содержащие новую концепцию истории. В октябре — ноябре 1937 г. в школы поступил «Краткий курс истории СССР» (под редакцией А.В. Шестакова), в котором красной нитью проходила тема патриотизма. И.В. Сталин принимал личное участие в редактировании этого учебника {172} . Было предписано осуществить перевод учебника А.В. Шестакова на языки народов СССР (например, на чеченский и ингушский {173} ). В том же году был издан дореволюционный «Курс русской истории» В.О. Ключевского {174} . А.В. Шестаков, говоря об этой книге, призывал «не отказываться от буржуазного наследства в области исторической науки» {175} . В 1940 г. был издан учебник «История СССР» под редакцией A.M. Панкратовой {176} .

В то же время обратной стороной усиления русского национального фактора стало недостаточное внимание к истории других народов. Как выяснилось во время обсуждения учебника по истории СССР для вузов, проведенного в январе 1940 г., истории народов Кавказа в XVIII в. было «посвящено каких-нибудь 1 1/ 2странички», а также было мало сказано про воздействие нашествия Батыя на страны Азии и Западной Европы {177} . В августе 1940 г. секретарь ЦК КП(б) Грузии К.Н. Чарквиани написал И.В. Сталину о том, что «в учебнике допущены совершенно нетерпимые искажения и игнорирование истории грузинского народа» {178} . Критика не была оставлена без ответа — в октябре 1940 г. ЦК ВКП(б) предложил Институту истории АН СССР переработать указанный учебник {179} .

Подъем национально-ориентированной пропаганды также вызвал негативную реакцию со стороны тех коммунистов, которые жестко придерживались идеологии «пролетарского интернационализма». 7 марта 1938 г. Н.К. Крупская написала письмо И.В. Сталину, в котором выразила озабоченность тем, что «начинает показывать немного рожки великодержавный шовинизм» {180} . Некоторые критики оценивали произведения литературы и искусства, посвященные патриотической тематике, как олицетворение «квасного патриотизма» («кузьма-крючковщины») и пропаганда национализма. Однако такая позиция не получила поддержки у власти. В сентябре 1939 г. ЦК ВКП(б) принял постановление, осуждавшее «вредные тенденции огульного охаивания патриотических произведений» {181} .

В то же время советское руководство стремилось удержать усиление русского национального фактора и «великодержавия» в заданных границах, с целью сохранить диктат коммунистической идеологии и предотвратить всплеск негативизма на «национальных окраинах». Для поддержания идеологического баланса была разработана и активно внедрялась доктрина «советского патриотизма», который определялся как «любовь и преданность своему отечеству… чувство ответственности за судьбы своей страны, желание и готовность защищать ее от угнетателей и интервентов» {182} . Этой доктрине придали «исторические корни» — М.И. Калинин на собрании партийного актива Москвы в октябре 1940 г. заявил, что «советский патриотизм является прямым наследником творческих дел предков, двигавших вперед развитие нашего народа» {183} .

«Советский патриотизм» был тесно увязан с русским национальным фактором {184} . Характерной особенностью этой идеологии, сохранившейся на многие десятилетия, стало смешение русской и советской идентичностей {185} и последующее размывание русской идентичности среди «советской». В частности, культурные, научные и другие достижения русского народа были объявлены «общим достоянием» всех народов СССР {186} , русская культура — «интернациональной — общечеловеческой культурой» {187} .