Рольф-Дитер Мюллер - Враг стоит на Востоке. Гитлеровские планы войны против СССР в 1939 году

Главнокомандующий сухопутными войсками одобрил предложенный план 11 июля. В дальнейшей разработке уже окончательного официального варианта «приказа на развертывание войск», проверенного и утвержденного Гальдером, были сделаны лишь некоторые уточнения. Теперь начало документа выглядело так: «В случае военного конфликта с Россией в бой на Востоке будут введены значительные германские силы. До их прибытия обеспечение безопасности германской границы возлагается на 18-ю армию» {443} 443 Die Aufmarschanweisung wurde am 22.7.1940 von Küchler unterzeichnet, BA-MA, RH 20–18/40b (Hervorhebung im Original). . Это уже означало существенную эскалацию вероятного наступления, выходящую за рамки ранее запланированного. Для осуществления наступательной операции в распоряжении 18-й армии было две ударные группы. «Цель и план выполнения операции в деталях» должны были определяться «в случае возникновения реальной опасности», исходя из оценки расположения войск противника, политической обстановки (!) и сил врага. Но уже сейчас было определено конкретное направление удара на Лемберг и Тернополь, а для группы «Север» — на Белосток и далее в восточном направлении. Это было острие наступательных клиньев в рамках ограниченной в пространстве операции 18-й армии, за которой должны были последовать «значительные германские силы». В соответствии с организацией военного времени {444} 444 Vgl. Skizze in Das Deutsche Reich und der Zweite Weltkrieg, Bd. 4, S. 208. армия по состоянию на 22 июня 1940 г. наряду с частями люфтваффе, четырьмя бронепоездами и тяжелой артиллерией располагала 11 пехотными дивизиями во фронтовой линии и тремя в резерве. Для прикрытия некоторых участков фронта в ее тактическом подчинении находились две пехотные дивизии в Восточной Пруссии и пять — в Генерал-губернаторстве. Кроме того, армии придавалась группа Гудериана с четырьмя танковыми и двумя пехотными мотодивизиями — все вместе представляло собой внушительную силу.

В приложение к приказу на развертывание войск наряду с данными о «военной силе русских» была включена карта, причем она предполагала, что с увеличением территории СССР основная масса танковых и механизированных подразделений и две трети стрелковых дивизий европейской части России находились на западной границе. В приказе, правда, ничего не говорилось о том, что эти войска при благоприятных условиях можно разбить. Кюхлер между тем подчеркивал, что советское правительство в то время не думало о наступлении в западном либо в юго-западном направлении. Однако ситуация могла измениться в любой момент.

Приказ в 23 экземплярах был передан армейскому командованию. В нем уже содержались конкретные распоряжения отдельным корпусам, в соответствии с которыми следовало проверить способы переправы через водные преграды по обе стороны границы, подготовить соответствующие средства, а также распорядиться о предмете дополнительных исследований, командно-штабных учений и обсуждения характера местности. На август Кюхлер назначил «военную игру с участием фюрера» с целью проверки стратегического сосредоточения и развертывания войск с точки зрения командного управления. Времени было в обрез, и это указывало на то, что ему, возможно, еще в августе-сентябре 1940 г. предстояло реализовать план Гальдера. С точки зрения сезонных условий времени для нанесения запланированных ограниченных «ударов» вполне бы хватило. В октябре-ноябре из-за плохой погоды серьезную операцию осуществить уже было бы невозможно. Это показал опыт Первой мировой войны. Завершившаяся не так давно победоносная кампания против трусливого противника — Франции заняла всего четыре недели. Поэтому на Россию, которая расценивалась как слабый противник, должно было потребоваться не намного больше времени. (Даже спустя год германское командование исходило из того, что на всю кампанию, т. е. на решительные сражения, потребуется от четырех до шести недель.) Если бы наступление началось в августе 1940 г., то в октябре как раз вовремя могла наступить оперативная пауза, которую можно было бы использовать для начала переговоров с советским правительством, как это было в начале 1918 г. в Брест-Литовске. Мы не можем исключать, что Гальдер мыслил в том же направлении.

13 июля 1940 г. Гитлер собрал в Бергхофе совещание, на котором хотел ознакомиться с информацией о подготовке нападения на Англию. Это была одновременно своеобразная консультация по его запланированной «мирной речи», на которую он возлагал большие надежды. Гальдер подготовился к совещанию наилучшим образом. Гитлер одобрил представленные им материалы, и они были оформлены в виде официального распоряжения. В дискуссии по вопросам политического и стратегического положения Гитлер изложил командованию вермахта целый ряд идей, которые позволили бы оказать давление на Англию, но при этом он не сомневался в том, что ему будет трудно справиться с англичанами одними только военными средствами. Развал Британской мировой империи не принес бы Германии никакой пользы {445} 445 Halder, KTB II, S. 21 (13.7.1940) .

Записи в дневнике Гальдера не позволяют сомневаться в том, что он и Браухич поддерживали предположение Гитлера о надеждах Англии на военное вмешательство России, которое побуждало Лондон к сопротивлению. Браухич предложил не расформировывать полностью 20 из 35 определенных для этого дивизий и отправить их личный состав «в отпуск», чтобы использовать этих солдат в качестве рабочей силы для форсирования военного производства. Эти 20 дивизий оставались бы всегда под рукой. Кроме того, они могли рассматриваться и в качестве резерва для кампании на Востоке, если основная масса сухопутных войск все еще будет связана на Западе.

В эти дни Гитлера, очевидно, мучила мысль о том, что британское руководство цеплялось за возможность возникновения германо-советского конфликта, в результате которого можно было бы втянуть рейх в войну на два фронта, как это случилось в Первую мировую войну. Поэтому 19 июня 1940 г., выступая с официальной речью в рейхстаге, он подчеркнул, что вера в разобщение Германии и России лишена всякого реализма.

Выдержка из речи Гитлера в рейхстаге 19 июля 1940 г.:

«Германо-советские отношения определены окончательно. Причина этого в том, что Англия и Франция, поддерживаемые определенными малыми государствами, постоянно подталкивали Германию к агрессии в тех регионах, которые находятся вне зоны каких бы то ни было германских интересов. То они говорили о том, что Германия стремится завоевать Украину, то — войти в Финляндию. Иной раз они утверждали, что мы угрожаем Румынии, или начинали пугать нами Турцию. Поэтому в таких условиях я посчитал правильным трезво определить наши интересы именно с русскими, чтобы раз и навсегда внести ясность в понимание вопроса, что хочет видеть Германия в будущем в качестве своей зоны интересов и, наоборот, что считает Россия важным, для ее существования.