Александр Русаков - Парадоксы 1941 года. Соотношение сил и средств сторон в начале Великой Отечественной войны

В любом случае бесспорно по крайней мере то, что немцы не могли направить на один сравнительно небольшой участок фронта все свои танки, оголив все остальные его участки. И у них на этом направлении, помимо указанных танков, было еще немало других танков, а также САУ. Это можно увидеть хотя бы еще по одной записи Ф. Гальдера от 26 июня о том, что 14-й танковый (моторизованный) корпус Г.А. фон Витерсгейма не может быть направлен на помощь группе фон Клейста из-за плохих дорог и их перегрузки [38]. Как известно, этот корпус входил в резерв группы армий «Юг» и имел в своем составе 9-ю танковую дивизию, дивизию СС «Викинг» и другие формирования, в которых были танковые и самоходно-артиллерийские части и подразделения. При этом общее количество танков в нем тогда составляло, насколько можно оценить, значительно более 150 штук, а САУ – до 50 штук. Действовали на этом направлении и другие немецкие соединения, включавшие в себя танковые и самоходные части. Неподалеку находились также танки Румынии, Венгрии и Словакии.

И может быть, не так уж был не прав командарм-5 М. Потапов, который 24 июня докладывал Г. Жукову, согласно воспоминаниям последнего, о том, что на «фронте Влодава – Устилуг действует… до двух тысяч танков» противника [39]. Наш прославленный маршал, если поверить его мемуарам, посчитал эти сведения сильно преувеличенными. Но надо полагать, что это он стал таким осведомленным спустя много лет после войны во время работы над мемуарами. Наверняка ведь тоже начитался трудов Б. Мюллера-Гиллебранда и прочих умников, а также вторивших им авторов советских военно-исторических изданий. А вот в то время он, судя по контексту его воспоминаний, не считал, что у наших войск есть преимущество в танках, даже на этом направлении.

Итак, упомянутые Ф. Гальдером немецкие танковые дивизии непосредственно встречали танковые и иные части 8, 9, 15, 19 и 22-го мехкорпусов, а также 109-й мотострелковой дивизии. Именно им был отдан приказ о контрнаступлении на этом направлении. К началу войны они насчитывали по списку примерно 3210 танков [40], из которых Т-34 составляли 174 единицы, а КВ, по разным данным, – от 102 до 189. Во всяком случае, столько их числилось по документам. Но сколько из них реально вступили в сражение под Дубно – Луцком – Бродами, это большой вопрос. Ведь многие из них (по отчетам, до 30 %) к началу войны были неисправны, а немало числившихся исправными реально тоже оказались небоеготовыми. А потому они были потеряны еще до боя: сломались на марше или вовсе не смогли выйти из мест своей дислокации. Кроме того, часть танков этих корпусов была выведена из строя в первых боях войны и в результате бомбежек. Отсюда можно смело предположить, что всего в этом сражении приняло участие около половины из числившихся в них по списку танков, то есть порядка 1600, из которых Т-34 и КВ составляли в лучшем случае приблизительно 250 машин.

В результате получается, что до 800 немецких танков, из них до 450 новых, мощных типов, побили отнюдь не 2800, а на самом деле примерно 1600 советских танков, среди которых новые, мощных типов составляли около 250 штук. И это уже вполне правдоподобно. 450 немецких Т-III и Т-IV гораздо сильнее, чем 250 советских КВ и Т-34, весьма в то время сырых в техническом отношении и плохо освоенных в войсках. Ну а более многочисленные советские легкие и малые танки, а тем более танкетки мало чем могли помочь во встречном танковом сражении. А если к тому же учесть, что немецкие танковые экипажи были лучше укомплектованы и подготовлены, их соединения лучше снабжались и поддерживались артиллерией, мотопехотой и авиацией, то этот разгром выглядит вполне закономерным. Вот откуда недоумение и растерянность, которые возникли тогда у Г. Жукова, М. Пуркаева и И. Баграмяна после получения приказа о контрнаступлении. Не могли они в то время не знать истинное соотношение сил. Вот почему Г. Жуков в своих воспоминаниях действия этих корпусов под Дубно считал успешными, несмотря на их полное в итоге поражение в этом сражении.

Еще больше примеров применения советских танков в начале войны мы можем найти в весьма обширной книге Е. Дрига «Механизированные корпуса РККА в бою». Его описания основаны на архивных материалах и мемуарах участников событий, достаточно обстоятельны и точны. Вот как он описывает, к примеру, действия 2-й танковой дивизии 3-го механизированного корпуса:

«В 16 часов 22 июня командиры подразделений 2-й дивизии получили первый боевой приказ о сосредоточении в районе Расейняй для удара по прорвавшемуся противнику. Спустя час полки дивизии выступили в поход. С наступлением темноты подошли к Ионаве.

Здесь авангардный 4-й танковый полк встал из-за сильного потока беженцев на автомашинах и повозках. Шедший за ним 3-й танковый полк изменил маршрут следования: перейдя мост через реку Нярис, он проследовал на Ионава – Расейняй – Тильзит. Дивизия продвигалась проселочными дорогами. При движении колонн пользование радиостанциями строжайше запрещалось. Марш и сосредоточение дивизии в темное время суток, без потерь от авиации противника, хорошо организованные командованием дивизии, приводились в послевоенных учебниках в пример. <���…>

Как это часто случалось в ходе приграничного сражения 1941 года, назначенный исходный рубеж для спланированного советской стороной контрудара был уже занят противником. Части 2-й танковой дивизии встретили 6-ю танковую дивизию корпуса Рейнгардта уже на западном берегу реки Дубисса, в нескольких километрах к северу от Расейняя. Вместо контрудара во фланг началось встречное сражение.

…С утра 23 июня завязались бои. <���…>

Даже тяжелые КВ, беспрепятственно проходившие через боевые порядки немецкой пехоты, гусеницами сминая артиллерийские позиции противника, давя и тараня легкие танки чехословацкого производства, не смогли исправить положения. <���…> Всего за день 2-я танковая дивизия 6 раз предпринимала атаки.

Кроме 6-й танковой дивизии немецкое командование привлекло 1-ю танковую, 36-ю моторизованную, 269-ю пехотную дивизии. <���…> Вечером 24 июня боевая группа 1-й танковой дивизии противника достигла Гриншкиса, тем самым перехватив пути снабжения 2-й советской танковой дивизии с севера. … В итоге сложилась ситуация, когда 2-я танковая дивизия оказалась охвачена со всех сторон тремя немецкими дивизиями.

…К исходу дня дивизия, испытывая перебои в снабжении горючим и боеприпасами, начала пятиться назад. Командир корпуса в 19 часов 30 минут 24 июня доносил командующему 8-й армии и Северо-Западным фронтом: «На протяжении всех боевых действий нет нашей авиации. Противник все время бомбит. Прошу действия Скаудвиле прикрыть».

Двухдневные непрекращавшиеся бои стоили 3-му механизированному корпусу потери 80 % первоначальной материальной части. <���…>