Владимир Попов - Заговор негодяев. Записки бывшего подполковника КГБ

5 января 1973 года Синявский обратился с ходатайством в ОВИР УВД Мосгорисполкома о разрешении ему выезда вместе с женой и сыном, 1965 года рождения, во Францию сроком на три года по частному приглашению профессора парижского университета Клода Фрию. Учитывая изложенное и принимая во внимание желание Синявского сохранить советское гражданство, считали бы возможным не препятствовать выезду семьи Синявского из СССР. Положительное решение этого вопроса снизило бы вероятность вовлечения Синявского в новую антисоветскую кампанию, так как лишило бы его положения "внутреннего эмигранта", оторвало бы от творческой среды и поставило бы в конечном счете Синявского в ряд писателей "зарубежья", потерявших общественное звучание. В последующем можно решить, целесообразно ли возвращение Синявского в Советский Союз после истечения срока пребывания во Франции.

Просим согласия.

Председатель Комитета госбезопасности Андропов

Вряд ли случайным являлся факт приглашения Синявского для чтения лекций во Франции известным знатоком русской и советской литературы Клодом Фрию. Фрию был еще и членом французской компартии и большим другом Советского Союза.

Через много лет в одном из интервью Мария Розанова, не упоминая о факте ареста чекиста Иванова во время встречи с ним в Париже, раскрыла некоторые нюансы их отношений:

"– Гвоздем недавней презентации книги (и, кажется, полной для всех неожиданностью) стало выступление генерала КГБ Иванова, когда-то, еще лейтенантом, производившего в вашей квартире обыск. Вы с ним тоже возобновили общение во время работы над книгой?

– ...Генерала Иванова, этакую цацу, я никогда не выпускала из поля зрения... В моей "иезуитской" манере – держать своих врагов в поле зрения. Я люблю своих врагов, они мне интересны. Я люблю их дразнить. Поэтому для меня было очень важно позвать на презентацию своей книги человека, который когда-то пришел в мой дом с обыском... Вы играете в шахматы? Нет? А я играю, и довольно хорошо… Я увидела, что все эти кагэбэшные ситуации – чистой воды шахматные партии, которые, простите, я выиграла. Ведь Синявский не был помилован, он был освобожден досрочно. Помилование предполагает раскаяние, а Синявский вышел нераскаянным. Досрочно нераскаянным. Это был чистый выигрыш очень интересной шахматной партии (что бы там ни говорил генерал Иванов о том, что КГБ якобы помогал нам – например, с выездом за границу)"

Из интервью с Марией Розановой сайту "Новая литературная карта России". Беседу вел Андрей Мирошкин.

1 сентября 2007 года

Операция по командированию подполковника Иванова в Париже выглядела как абсолютно провальная. Арест, широкая мировая огласка и сопутствующая ей очередная антисоветская кампания в зарубежной, в том числе эмигрантской, прессе. Одним словом, провал, притом грандиозный. Признаюсь, автор этих строк много лет был в этом абсолютно убежден, особенно вспоминая неубедительное повествование самого Иванова сотрудникам 1-го отдела 5-го управления КГБ СССР о перипетиях той неудачной поездки в Париж. В основном акцент делался на пребывании Иванова в течение двух суток в одиночной камере парижской жандармерии. О самой же цели его командировки было сказано очень коротко: восстановление оперативного контакта с Розановой.

Помню, мы обсуждали с коллегами офицерами-оперативниками услышанное и поражались непродуманности того, что было проделано Ивановым в столице Французской республики. И лишь спустя много десятилетий, взявшись за написание данной рукописи и проанализировав многие факты, которые стали известны позже, я предположил, что все произошедшее было частью исходно спланированной КГБ операции.

Прежде всего об Иванове. Несмотря на очевидный вроде бы провал, его карьера резко пошла вверх. По возвращении из Франции ему досрочно было присвоено звание полковника. Кроме очередного звания, Иванов был награжден правительственной наградой – боевым орденом Красной Звезды, после чего он покинул 5-е управление КГБ в связи с переводом на работу в ЦК КПСС, в отдел административных органов, который курировал всю правоохранительную систему Советского Союза. Иванов стал куратором ряда оперативных управлений Центрального аппарата КГБ, в числе которых было и 5-е управление КГБ.

Затем Иванов вернулся в КГБ СССР и был назначен на должность заместителя начальника 2-го Главного управления КГБ, основного контрразведывательного подразделения советской госбезопасности. Он курировал кадры этого управления. После вступления в новую должность ему было присвоено звание генерал-майора. Вскоре он оказался в 5-м управлении КГБ на должности начальника и в ранге генерал-лейтенанта. В оставленном им 2-м главке, однако, в числе руководителей появился еще один выходец из 5-го управления КГБ – генерал-майор Вячеслав Широнин, получивший это назначение в бытность Иванова куратором кадров контрразведки. В 5-м управлении КГБ Широнин возглавлял 1-е отделение 9-го отдела, которое вело дело групповой оперативной разработки ''Паук''. Основным фигурантом этой разработки был Александр Солженицын.

Так зачем же ездил Иванов в Париж в 1977 году? Дело в том, что в этом столичном французском городе с 1974 года издавался литературно-публицистический журнал ''Континент''. Практически сразу же он стал ведущим изданием не только ''третьей волны'' русской эмиграции. В журнале печатались литераторы-диссиденты из Советского Союза и стран социалистического лагеря. В силу своей политической направленности журнал стал центром антисоветской и антикоммунистической пропаганды. Редактором журнала был писатель-самородок с трудной судьбой, ярый противник советской власти Владимир Максимов.

Такое положение дел не могло не обеспокоить ЦК КПСС и КГБ СССР. Через год после странного вояжа чекиста Иванова в Париж, в 1978 году, там появился на свет еще один литературный журнал – "Синтаксис". Свое название журнал получил в память о разгромленном чекистами самиздатовском поэтическом альманахе "Синтаксис", составителем которого был Александр Гинзбург, ставший впоследствии известным советским диссидентом, неоднократно судимым за антисоветскую деятельность. Основанием к одной из его судимостей явилось составление им сборника под названием "Белая книга", в котором были собраны материалы по уголовному делу Синявского и Даниэля. Редактором парижского "Синтаксиса" и его основным автором стал Андрей Синявский.

Практически сразу "Синтаксис" встал в оппозицию к линии, проводимой журналом Максимова "Континент".

В отличии от журнала ''Континент'', явившегося объединяющим началом для авторов из целого ряда стран, у которых была общая цель – борьба с тоталитарными режимами, журнал ''Синтаксис'' был по сути камерным, проводившим в жизнь эстетику своего редактора и основного автора – Синявского, чья позиция и до появления издаваемого и редактируемого им журнала вызывала откровенное неприятие большей части советской эмиграции.