Эрнест Черный - «Шпионы» рождаются на Лубянке

Наверное, чекисты не знают разницы между продажей патента и патентованием за рубежом, ведь, имея патент, и государство имеет свою долю. Провал с невыявлением посредника можно, наверное, прикрыть громким разоблачением. Профессора Бабкина выбрали как инструмент, вроде отмычки, для того, чтобы обвинить и осудить Поупа. Мне так и сказали еще 3 апреля 2000 г. сотрудники ФСБ, делавшие у нас обыск: «Как только „сдаст“ Поупа...» Для этого профессора Бабкина с того совещания, где обсуждался вопрос о заключении договора с НИИХМ, в наручниках (для устрашения), в сопровождении чекистов, но как свидетеля доставили в Следственное управление ФСБ. «Задержания с поличным» не было, как не было ни документации на ракету «Шквал», ни 30 000 долларов — у профессора в кармане в тот момент было 19 рублей. В деле также нет ни документации, ни денег, хотя об их наличии так уверенно еще до следствия и суда заявил генерал Зданович.

Подвергнув 70-летнего профессора 15-часовому допросу с 15.00 3 апреля 2000 г. до 6.00 4 апреля, включая ночное время, т. е. продержав более суток без сна (если это не пытка, то что?), доблестное следствие сумело-таки добиться подписи профессора под протоколом, в котором написано, что он «думает, что Поуп и сейчас является сотрудником ЦРУ» (интересно, чья обязанность точно знать, а не «думать», ведь Поуп в течение семи-десяти лет приезжал в Россию и отнюдь не зоопарк посмотреть?) Кстати, следствием не доказано, что Поуп — сотрудник ЦРУ, тут кто-то ошибся.

К утру 4 апреля профессор из «свидетеля в наручниках» превратился в подозреваемого сначала в разглашении (ст. 283), а после объявления амнистии, когда дело в отношении него должны были закрыть, а его отпустить, сразу превратился в «шпиона» (ст. 275). Шпионом-то назначили, но ведь нужно же это и доказывать.

Следствие проводилось с пристрастием, например, во все показания как необходимая добавка включались фразочки: «двигатель, аналогичный ракете „Шквал“», «топливо, аналогичное топливу ракеты „Шквал“». В протоколах допросов это подписывали даже те, кто потом утверждал, что о ракете «Шквал» тогда только и услышал. Правда цена такой работе — ноль, ведь ст. 75 УПК РФ гласит, что «показания свидетелей, основанные на слухе или предположении» относятся к недопустимым доказательствам и не должны рассматриваться судом. Не должны. Но на этих показаниях построено все дело. Никто из свидетелей, в том числе и профессор Бабкин, никогда не видели ракету «Шквал», не держали в руках документации по ней и не знают, какие там двигатели и топливо. Знает это только профессор Мяндин А. Ф., ведущий специалист предприятия «Регион», который и писал все отчеты. Он этого не скрывает и уже лет пятнадцать читает лекции в МАИ по данной тематике, используя в них сведения, вошедшие в отчеты. Но самое интересное — профессор Мяндин оправдан следствиемпо «реабилитирующим мотивам». А профессора Бабкина что же? Просто решили проучить за то, что отказался от показаний?

Сколько раз профессор говорил, что в отчетах нет ничего о ракете «Шквал», что в них только теоретические исследования,— следователь отвечал: «Но не о мясорубке же».

Бабкина продержали четыре месяца в тюрьме, несмотря на случившийся там второй инфаркт и еще кучу болезней, которых до того не было, и отпустили под подписку о невыезде 2 августа 2000 г.

Чуть-чуть придя в себя после больницы, профессор А. И. Бабкин отказался от своих показаний, так как не хотел отвечать за дачу ложных показаний, которые должны были прозвучать в суде. Судья Н. Баркова на отказ не обратила внимания, следствие его просто не включило в дело, как будто отказа и не было.

В суде над профессором, начавшемся в декабре 2002 года, все обвинение было построено на протоколе первого допроса. На самом деле все материалы дела противоречат «признаниям», которые в нем зафиксированы.

В деле нет материалов, подтверждающих, что Бабкин передавал отчеты непосредственно заказчику, получал «задания» и деньги от Поупа (может быть, следствие в качестве такового имеет в виду соглашение, подписанное Павлихиным?). Да и все свидетели, несмотря на то, что допросы проводились с вопиющими нарушениями процессуальных норм, также не подтвердили этих обвинений следствия. Наконец, сам профессор, несмотря на угрозы, трижды отказывался от признательных показаний: первый раз в суде 10 ноября 2000 г., второй раз в Мещанском суде в 2002 году и третий раз в Мосгорсуде 16 декабря 2002 г. Однако все это оказалось для суда не имеющим значения. Солидарному со следствием и прокуратурой ему нужно было во что бы то ни стало прикрыть обвинительным приговором очевидный провал следствия.

В приговоре написано что « МГТУ им. Бауманазаключил формально оформленный договор, с тем чтобы Университет мог получить 10% от суммы 28 000 долларов». В дальнейших построениях следствие, а вслед за ним и судья Н. Кузнецова в тексте приговора, не мудрствуя лукаво, просто заменили МГТУ им. Баумана на профессора Бабкина, а Пенсильванский университет — на Поупа. И что же получилось? Профессор Бабкин, не будучи ректором, тем не менее имеет полномочия раздавать указания должностным лицам университета, включая проректоров?

Экспертиза сведений, содержавшихся в отчетах, признала их якобы секретными, хотя в них не было даже упоминания о ракете «Шквал». Но самое смешное и трагичное, что и двигатели ракеты «Шквал», и сборочный чертеж топливного заряда, и многое-многое другое было рассекречено еще 3 февраля 1999 г. Среди тех, кто подписал соответствующие документы, значился и «эксперт» Ю. Фадеев. Решение о рассекречивании было утверждено заместителем Главнокомандующего ВМФ, начальником кораблестроения, вооружения и эксплуатации вооружения, 3 февраля 1999 г. Однако в 2000 году «эксперт» напрочь об этом забыл, что позволило судье признать Бабкина виновным в разглашении государственной тайны.

И не надо лукавых рассуждений насчет того, что «Шквал-М5» (ВА 111) секретен, а «Шквал-Э» несекретен! Близнецы они, только штанишки (боеголовки) у них разные. Что подтверждается решением от 27 марта 1998 г., которым ракете «Шквал», предназначаемой для вооружения подводных кораблей иностранных заказчиков, присвоен шифр «Шквал-Э». Решение подписано предприятием «Регион» и командиром в/ч 62758, что не мешает последнему настаивать на возмещении ущерба, якобы причиненного действиями профессора Бабкина, в размере 26 871 000 рублей. Между тем 40 ракет «Шквал» уже проданы Китаю, так что потеря «экспортных возможностей» ракете не грозит.

Стендовый газогенератор, который собирались сначала спроектировать, потом изготовить и испытать, не имеет отношения к ракете «Шквал». У него диаметр 196 мм, а у ракеты — около 500 мм, и конструкция другая, и топливо другое. Он, вообще, может работать только в условиях стенда, с принудительной подачей воды.