Леонид Млечин - Моссад. Тайная война

Но она, конечно же, должна была обратить внимание своего начальства на то, что желание уехать из страны изъявил бывший сотрудник центра ядерных исследований в Димоне. Все, решительно все, кто там работает или работал, находятся на особом учете. Упустила, упустила…

Димона — один из новых городов в пустыне Негев. Его население — всего двадцать тысяч человек. Абсолютное большинство — выходцы из Северной Африки. Город основали в 1955 году для рабочих поташных заводов на Мертвом море и для тех, кто приехал на фосфатные разработки.

Ядерный центр находится в нескольких километрах от города. С дороги его практически не видно, а ближе не подпускают: это строго охраняемый объект.

Сколько существует ядерный центр в Димоне, столько и идут о нем разговоры. Все уверены, что там делают ядерное оружие. Но никто не знает, сделали его уже или еще нет. А тут заговорили, что некий техник из Димоны обосновался в Австралии и по секрету рассказывает знакомым, что в центре ядерных исследований действительно производят ядерное оружие. И у него на сей счет есть подлинные документы.

Сотрудника самой популярной в стране газеты «Маарив» Эфраима Рафаэля в Димону не пустили. В комиссии по атомной энергии на его вопросы о беглом технике ответили, что о таковом ничего не знают.

Но материал для небольшой книги о ядерной программе Израиля у Рафаэля так и так уже был собран. Слухи о беглом технике только подстегнули его творческую энергию.

Эфраим Рафаэль выпросил в редакции отпуск и работал над книгой ровно месяц. Ему самому рукопись понравилась. Прежде чем отдавать ее издателю, следовало получить разрешение военного цензора. Ничего особенно нового в его книге не было, все эти материалы так или иначе уже публиковались в израильской или американской прессе. Он просто собрал все, что знал. Ну и кое-что додумал. Тем не менее, зная злой нрав цензоров, Рафаэль ожидал, что военные неминуемо потребуют от него поправок, и даже догадывался, каких именно.

Он был готов пожертвовать несколькими именами и выводами: он постоянно писал на военные темы и предпочитал не ссориться с цензурой. Сдав рукопись цензору в звании полковника, он спросил, как долго будет продолжаться проверка.

— Серьезная книга требует месячной работы. Если материал попроще, получите ответ быстрее, — обещал цензор.

Через две недели нетерпеливый Рафаэль позвонил цензору.

— Работаю, — хладнокровно ответил тот.

— И как долго вы собираетесь это делать? — спросил Рафаэль.

— По закону имею право изучать вашу рукопись три месяца, — упрямо сказал цензор.

Рафаэль разозлился:

— Моя книга написана на актуальную тему. Через три месяца она просто устареет. Весь смысл в том, чтобы издать ее как можно скорее.

— Постараюсь учесть ваше пожелание, — ответил цензор, но в его голосе не было уверенности.

Рафаэль написал уже несколько книг. Некоторые из них были очень злыми, например, о военной операции в Ливане в 1982 году. Военные потребовали тогда множества поправок, но разрешение цензура дала быстро: цензоры тоже не хотят злить журналистов. А теперь Рафаэль звонил полковнику каждую неделю и получал стереотипный ответ, что работа продолжается.

Рафаэль недоумевал: что случилось, какие к нему претензии, предлагал приехать и поговорить, но полковник просил подождать. Это продолжалось еще ровно месяц, пока Рафаэлю не сообщили, что его ждет главный военный цензор.

Цензор состоял в звании бригадного генерала. Рафаэль познакомился с ним еще в те времена, когда будущий штатный душитель свободного слова был командиром эскадрильи истребителей и любимцем главнокомандующего военно-воздушными силами Израиля генерала Эзера Вейцмана.

Голубоглазый и мускулистый летчик пользовался успехом у женщин, мог ночью махнуть с компанией к морю и отыскать ресторан, где гостей кормят до утра.

Боевого летчика век не долог. Когда врачи запретили пилоту летать, Эзер Вейцман, к тому времени занявшийся политикой, помог ему приземлиться. Теперь бывший летчик облысел и расстался с привычкой к ночным загулам. Последняя, третья по счету жена крепко держала его в руках. Да и новая служба требовала респектабельности.

Бригадный генерал был вежлив, но не добр. Он усадил Рафаэля перед собой и сухо сказал:

— Я принял решение запретить вашу книгу. Полностью, от первой до последней страницы.

Рафаэль был изумлен и потрясен. Несмотря на военную цензуру, израильская пресса чувствовала себя совершенно свободной. Цензоры вычеркивали названия боевых операций армии или данные о новой военной технике, но запретить книгу целиком?! О таком Рафаэль еще никогда не слышал. Такого и не было, вероятно, за всю недолгую историю существования страны.

— Издание вашей книги нанесло бы ущерб безопасности страны и нашим отношениям с союзниками, — продолжал главный цензор. — Издание ее совершенно невозможно. Более того, вы должны сдать мне все экземпляры рукописи и материалы, использованные при ее написании. В том числе экземпляры, которые находятся у других лиц.

Рафаэль пытался сопротивляться.

— Книга состоит из фактов и свидетельств, которые уже публиковались в других газетах, — убеждал он генерала. — Они не могут представлять никакой опасности для нашей страны. Все это известно!

— Я пришел к другому мнению, — главный цензор был непреклонен.

— Если я перепишу книгу, есть шанс, что вы ее разрешите? — спросил Рафаэль.

— Если вы принесете мне новую рукопись, я опять буду ее читать, — дипломатично ответил главный цензор. — В этом состоит моя работа. Но обещать ничего не могу.

— Тогда скажите мне, чего именно я должен избегать в своей новой книге! — возбужденно произнес Рафаэль.

Бригадный генерал, который провел больше воздушных боев, чем журналист Рафаэль выдержал столкновений со своими редакторами, не попался на уловку:

— Я повторяю вам, что вся ваша книга наносит урон обороноспособности страны. Каждое слово в вашей книге опасно.

На этом разговор закончился. Рафаэлю было вручено письменное заключение военного цензора:

«1. Вы передали на просмотр цензору рукопись вашей книги о ядерной программе Израиля.

2. Я изучил эту рукопись и в соответствии со своими полномочиями настоящим сообщаю вам свое заключение. Поскольку книга почти полностью основана на секретной и совершенно секретной информации и в ней цитируются секретные документы, я запрещаю ее публикацию — как целиком, так и отдельных ее частей. Ее издание, по моему мнению, нанесло бы урон обороноспособности Израиля.

3. Ввиду описанного выше характера рукописи, представленной вами цензору, а также ввиду того, что в книге содержится множество цитат из секретных и совершенно секретных документов, предлагаю вам сдать в цензуру все экземпляры подготовленной вами рукописи, а также все секретные материалы, на основании которых рукопись написана».