Виталий Пенской - Военное дело Московского государства. От Василия Темного до Михаила Романова. Вторая половина XV – начало XVII в.
- Название:Военное дело Московского государства. От Василия Темного до Михаила Романова. Вторая половина XV – начало XVII в.
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:ООО «Центрполиграф»
- Год:2018
- Город:Москва
- ISBN:978-5-227-08380-7
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Виталий Пенской - Военное дело Московского государства. От Василия Темного до Михаила Романова. Вторая половина XV – начало XVII в. краткое содержание
Но что представлял собой этот самый «последний довод» московских государей, благодаря которому они сумели добиться столь впечатляющих успехов? На этот вопрос отвечает книга доктора исторических наук, профессора В. В. Пенского, которая рассказывает о том, каким было русское военное дело второй половины XV – начала XVII в., когда была создана, прошла проверку в многочисленных боях и походах московская военная машина. Речь в этом исследовании идет не о сражениях, а именно об истории военного дела: численности государева войска, особенностях его структуры и управления, логистике, военных финансах, тактике и стратегии, осадном деле, вооружении и многом другом.
Военное дело Московского государства. От Василия Темного до Михаила Романова. Вторая половина XV – начало XVII в. - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Для сравнения можно привести цитату (просим прощения у читателей за ее размер, но это место из жалованной грамоты стоит того, чтобы привести его полностью!) из другого, более позднего аналогичного акта, который выпросили у только что выбранного царем юного Михаила Федоровича монахи Николо-Угрешского монастыря. «Монастырским людем и крестьяном не надобе моя, – жаловал своих богомольцев государь, – царя и великого князя Михаила Федоровича всея Русии, данная, и ямъская, и полоненичные, и подможные денги, и плавные казаки денег не дают, и за емчюжное, и за городовое дело, и за засечное денег не дают же, ни тамги, ни мыта, ни явки, ни перевозу, ни померу, ни посошных людей ни в которые городы не дают. И в наших селех дворцовых и в подклетных, и в конюшенных дворов наших, и конюшен, и притонов стадных, и прудов, и намесничьих и волостелиных, ни ямских, ни охотничьих дворов и на ямех с подводами не стоят, и на ями охотников не выбирают и не дают, и городов не делают, и не кроют, и рву не копают, и острогов и надолоб не ставят, и к ямчюжному делу сору и дров не дают, и ямчюги не варят, и амбаров ямчюжных не делают, и в судовую во всякую поделку не дают. И к пушечному делу на пушечной запас волоков, и колес, и саней, и канатов, и лну, и поскони, и смолы, и холстов, и всяких запасов не дают и не делают, и к зелейному и к пушечному делу уголья и никаких запасов не возят и не дают. И тюрем не ставят, и у тюрем сторожа их не стерегут, и целовалников к тюрмам и к губным делам и к ямчюжному делу, ни к тамге, ни к денежному збору, ни к секам, ни к пороховой казне, ни на кабак, ни в ценовщики, ни з дозорщики, ни в дозор, ни к замолоту, ни к сноповому, ни к пятинному, ни к опалному хлебу, ни х которым делам они не дают».
Но это еще не все. Далее Михаил Федорович своей царской милостью жаловал монахов освобождением от следующих повинностей: «И к моему, цареву и великого князя, объезду по станом моих столовых и боярских запасов и конских кормов не дают, и с подводами не стоят, и по дорогам мостов нигде не мостят, и каменья и извести и лесу не возят, и ядер каменных не делают, и хлеба моего не молотят и не возят, и сен моих не косят и не возят, и закащиком пошлин их не дают, ни нивиц наших, ни взгонов не пашут и семен на нивицы и на взгоны не дают, и в наших опалных селех не стерегут, и коня моего не кормят, ни туковово и ни засечных, ни покопенных денег не дают, и пятенного и подымного не дают, и ягод и рыжиков и цветов не берут. Ни посолских кормов по станом столовых и подвод и подводников не дают, также и татарских кормов столовых и конских, ни подвод, ни проводников, и казачьих кормов, и стрелецкаго хлеба и денег не дают, и в кормленья вотчину их не отдавают. И наши послалники в их монастырскую вотчину ни пошто не въезжают, и крестьян их не наряжают, ни подвод, ни проводников, ни кормов своих и конских не емлют… И наши всякие послалники и кормовщики в их монастыръские вотчины и на дороге и по торгом у их слуг и у крестьян и у всяких монастырских людей подвод и кормов своих и проводников не емлют, и посланникам судов и гребцов не дают. И канатов к московскому живому мосту не делают и не дают, и на лоси, и на медведи, и на волки, и на лисицы не ездят, и собак моих не кормят, и подвод не дают…»
Наконец, в грамоте четко и недвусмысленно прописывалось, что «ратные люди и проезжие в их монастырской вотчине не ставятца и кормов силно не емлют. А станут ратные люди или проезжие, и оне корм себе и лошадям купят по цене» [129] Жалованная подтвердительная тарханно-несудимая, на данного пристава, односрочная, заповедная (от ездоков и незваных гостей), тарханно-проезжая и на конское пятно грамота ц. Михаила Федоровича иг. Ник. Угр. м-ря Киприану и казначею Александру на монастырские вотчины в Московском, Коломенском, Клинском, Переславском, Ростовском, Костромском, Вологодском, Тотемском и Нижегородском уу. // Русский дипломатарий. Вып. 2. М., 1997. С. 65–68.
.
Нетрудно заметить, что и в первом, и во втором (здесь список существенно расширенный) случаях перечень повинностей, имеющих прямое отношение к «делу государеву» и которые «земля» обязана была нести, весьма и весьма внушительный. Здесь и снабжение войск провиантом и фуражом, и строительство укреплений («городовое дело»), и дорожные работы, и производство столь важного для изготовления пороха компонента, как «ямчуг»-селитра, и даже такая необычная повинность – изготовление каменных ядер для государева наряда по присланным из Москвы меркам-кружалам, и многое другое. Исполнялись они преимущественно «натурой» (хотя в актах встречались упоминания о том, что иногда разрешалось тяглецам заменить «натуру» деньгами, причем, похоже, что тенденция к «монетизации» повинностей во 2-й половине XVI в. нарастала), почему и сложно перевести их в звонкую монету. При этом вся эта колоссальная и дорогостоящая работа казне не стоила ничего или почти ничего, ибо она тяжким грузом ложилась на плечи крестьян и посадских людей. Они расходовали на ее выполнение и свое время, и свои деньги, и свои силы (впрочем, зачастую только деньги, ибо в обычае было не самим идти в посоху, мостить дороги, делать мосты или заниматься городовым делом, но нанимать за деньги, и достаточно серьезные по тем временам, для этого дела всяких «казаков», «гулящих людей» и «захребетников»). Формально эти траты, не проходящие по соответствующим статьям расходов казны и приказов, никак нельзя отнести к военным расходам, а на деле?
Понятно, что при таких раскладах структура военных расходов Русского государства при том же Иване Грозном была несколько иной, чем, к примеру, в Испании при Филиппе II. Но значило ли это, что Ивану III, его сыну и внуку война если и не стоила ничего, то, во всяком случае, обходилась дешево? Безусловно, нет. Конечно, точное, до копейки или хотя бы до рубля, исчисление, во что обходилась война и отдельные кампании и походы Русскому государству в «классический» период его истории, произвести невозможно. Однако, на наш взгляд, представить относительный порядок цифр расходов «на дело государево и на земское», ординарных и экстраординарных, из государевой казны и казны приказной все же можно. Конечно, эти расчеты будут носить очень приблизительный характер, но все же они позволят составить примерное представление о том, сколько стоила война Ивану Васильевичу.
Для начала попробуем прикинуть размер ординарных расходов, понимая под ними в первую очередь денежное жалованье служилым людям всяких чинов (хлебное жалованье, можно предположить, выплачивалось натурой из царских закромов или, позднее, со времен царя Бориса Годунова, за счет так называемой «десятинной пашни»). И здесь мы снова сталкиваемся с определенными противоречиями и неувязками. Прежде всего отметим: что бы там ни писали иностранные наблюдатели о том, что-де московские ратные люди, дети боярские в первую очередь, служат своему государю из чести, довольствуясь малым, однако же из документов следует, что определенное жалованье от казны им все же выплачивалось. На это обстоятельство, кстати, указывал все тот же имперский дипломат и мемуарист барон С. Герберштейн, оставивший весьма подробные и объемистые записи о своем пребывании в загадочной Московии. Он отмечал, что Василий III детей боярских средней руки и тем более бедных «ежегодно принимает к себе и содержит, назначив им жалованье, но не одинаковое. Те, кому он платит в год по шести золотых (в латинском варианте текста использован термин aurei, а в немецком gulden. – В. П. ), получают жалованье через два года на третий; те же, кому каждый год дается по двенадцать золотых (что имел в виду Герберштейн, говоря о «золотых», – неясно, можно лишь предположить, что речь шла о рублях, которые тогда на Руси существовали лишь в виде счетной единицы. – В. П. ), должны быть без всякой задержки готовы к исполнению любой службы на собственный счет и даже с несколькими лошадьми…» [130] Герберштейн С. Записки о Московии. Т. I. С. 89.
.
Интервал:
Закладка: