Игорь Атаманенко - Шпионами не рождаются

Через два дня в аэропорту Шереметьево был задержан гражданин, в полу пальто которого был зашит замшевый мешочек с тремя самыми крупными бриллиантами из коллекции Бугримовой.

Еще через несколько дней оказались за решеткой и другие члены банды профессиональных грабителей, специализировавшихся на, как они именовали свой промысел, «изъятии у населения бриллиантовых излишков».

Расследование дела об ограблении вдовы Алексея Толстого и квартиры Ирины Бугримовой получило новый импульс, когда от подследственных были получены косвенные данные, что наводчиком, получившим за свои труды баснословные комиссионные, в обоих случаях был Борис Буряце.

В его квартире был проведен тщательный обыск, который не только усилил подозрения в причастности цыгана к данному делу, но и заставил вернуться к другим нераскрытым делам.

Буряце был вызван на допрос.

В норковой шубе и норковых сапогах, с болонкой в руках и дымящейся сигаретой в зубах Бриллиантович вошел в кабинет следователя.

Но спесь слетела моментально, как только ему было объявлено, что он арестован и ближайшие десять дней, как минимум, ему придется провести в Лефортовской тюрьме.

Следователи любезно (им было известно о его близости с Галиной Брежневой) предложили ему уведомить своих родственников об аресте. Борис позвонил Галине, но та еще не успела прийти в себя после затянувшейся новогодней попойки и в растерянности бросила трубку…

Через некоторое время Буряце был приговорен к пяти годам лишения свободы с конфискацией принадлежавшего ему имущества, в том числе и подарка Брежневой, квартиры на улице Чехова…

Из тюрьмы Борис Бриллиантович уже больше никогда не попадет в объятия мадам, как, впрочем, и других своих любовниц — его просто прикончат в зоне.

Галина Леонидовна впадет в затяжную депрессию, которую будет усугублять неуемным потреблением спиртного. Через некоторое время она перестанет себя контролировать и сопьется окончательно.

Вплоть до 1995 года она будет жить в своей огромной квартире на улице Алексея Толстого, которая превратится в ночлежку московских пьяниц и бомжей.

Последний ухажер Брежневой, сантехник из домоуправления, некто Илюша, по возрасту годившийся ей в сыновья, поселится в ее квартире, лелея тайную надежду, что она по пьянке сболтнет, где закопаны фамильные драгоценности.

В 1995-м взбунтуются соседи по дому, которым отравляли жизнь пьяные дебоши лишившейся рассудка мадам. Они предъявят ультиматум ее дочери Виктории, и та поместит мать в психиатрическую клинику, где та скончалась 30 июня 1998 года…

Вернувшись в свой рабочий кабинет после доклада Андропову о состоявшейся вербовке, Маслов отключил городские телефоны и попытался проанализировать складывающуюся ситуацию и заодно наметить конкретную область максимально эффективного применения возможностей Самурая.

Генерал опасался, что Председатель, однажды получив от агента информацию, которую он может использовать в своих политических играх, потребует и впредь нацеливать японца на добывание компрометирующего материала об окружении Брежнева и прежде всего о Светлане Щелоковой и ее муже. Маслов же, будучи контрразведчиком до мозга костей, душой и телом приросший ко Второму главку (контрразведка Союза), был убежден, что бриллиантовыми делами дочери Генсека должно заниматься Пятое (идеологическое) управление.

Он знал, что заставить Андропова отказаться от мысли использовать Самурая в интересах «политического сыска» можно, лишь сыграв на опережение. Надо было как можно быстрее получить от японца информацию, относящуюся к компетенции Второго, и только Второго главка.

«Конечно, — рассуждал Маслов, — представь Самурай сведения об устремлениях японских спецслужб, которые все более идут на поводу у ЦРУ и все чаще выполняют задания американцев, Андропову и в голову не придет направлять агента на добывание какого-то компромата на окружение Брежнева. Не станет же он использовать потенциал такого ценного агента не по профилю! Это ж все равно, что долгожданное наследство растратить на подаяние нищим или гвозди забивать китайскими вазами… Стоп-стоп! У меня ведь что-то было по вазам… Ну, конечно же, — «Сетику»! Почему бы не начать работу с Самураем именно с этой японской фирмы?»

…«Сетику» привлекла внимание аналитиков Службы Маслова тем, что в течение полугода регулярно, раз в два месяца, на открытых железнодорожных платформах через весь Советский Союз доставляла в Гамбург… фаянсовые вазы.

Формально придраться было не к чему: сопроводительные документы были всегда в полном порядке, на платформах находились только опломбированные контейнеры с вазами и прочими фаянсовыми безделушками.

И все же было в этой транспортировке нечто внушавшее подозрение.

«Ладно бы экспортировались вазы, представляющие художественную ценность, а то ведь — обыкновенные горшки! — который раз говорил себе Маслов, вновь и вновь мысленно возвращаясь к вопросу о перевозке изделий японских ремесленников. — Да и вообще, стоит ли овчинка выделки: зачем черепки, которым грош цена в базарный день, везти на продажу в Германию, страну, которая славится саксонским фарфором?!

Или мне пора на пенсию по причине возникновения маниакальной подозрительности, или кто-то дьявольски изощренный внаглую проворачивает какие-то незаконные операции, при этом немало потешаясь над недотепами из русской таможни и контрразведки! Нет-нет, здесь явно что-то не так!»

В конце концов Маслов распорядился завести дело оперативной разработки под кодовым названием «Горшечники», которое до вербовки Самурая продвигалось ни шатко ни валко: не было источников, имевших прямые выходы на японские фирмы, сотрудничавшие с СССР.

Подозрения Маслова в отношении «Сетику» не лишены были оснований — во все времена разведки мира пользовались двумя видами прикрытий: официальным и неофициальным.

Под официальным подразумеваются посольства, торговые и экономические миссии и иные учреждения за границей, над которыми в прямом смысле полощется на ветру государственный флаг страны, действующий на местных контрразведчиков, как красная тряпка на быка.

Официальное прикрытие обеспечивает надежную защиту разведчиков в случае провалов, расшифровки и прочих неприятностей, от которых не застрахован ни один «рыцарь плаща и кинжала».

Но у официального прикрытия есть и один существенный недостаток: контрразведка страны пребывания заведомо подозревает всех официальных иностранных представителей в проведении подрывной деятельности и потому, независимо от обоснованности подозрений, постоянно держит их «под колпаком».