Алексей Белокрыс - Девятьсот часов неба. Неизвестная история дирижабля «СССР-В6»

К примеру, в феврале 1933 года главный инженер Верфи [77] Верфь – производственное подразделение Дирижаблестроя, созданное в январе 1933 года на базе Технического отдела, имевшее в составе временные механические мастерские, временный деревянный эллинг (то и другое на Долгопрудной) и баллонный цех в Черкизово. После гибели Гольцмана Верфь некоторое время носила его имя. Воробьёв жаловался Нобиле:

До 1/II – с. г. Техотделом было спущено за соответствующими подписями в механические мастерские 368 чертежей по дирижаблю 18.500 м 3.

Приступив к проверке этих чертежей, мы вынуждены были все эти чертежи изъять из мастерских, ввиду множества недоделок, неправильностей, отсутствия размеров, неясности и т. д. Из этого числа 150 чертежей для исправления и нанесения этих исправлений на кальку были переданы непосредственно в контрольный отдел Конструкторского бюро, проверка остальных производится с нашим отделом подготовки производства. В исправлениях, дополнениях и пр. нуждаются 95 % этой группы чертежей.

Далее следовали длинный перечень дефектов, обнаруживаемых в чертежах, и призыв:

Всё это заставляет обратиться к Вам с настоятельной просьбой – дать распоряжение по Констр. отделу Конструкторского бюро, чтобы чертежи выпускались им без вышеперечисленных дефектов, т. к. их наличие совершенно дезорганизует работу производственных отделов Верфи, вызывает крайнее её удорожание, вызывает излишние накладные расходы и проч. [78] РГАЭ, ф. 9574, оп. 1, д. 1, л. 102.

В апреле того же года специальная проверка выявила, что 75 % чертежей кабины корабля 18500 нуждалось в исправлениях и если бы они были переданы в производство, то не меньше 30 % деталей оказались бы бракованными.

В мае пришлось в срочном порядке переделывать 600 чертежей – около 15 % полного комплекта по кораблю.

Жалобы на ошибки и неточности, постоянное запаздывание с передачей чертежей в цеха продолжались до самого окончания постройки 18500.

Справедливости ради надо сказать, что и в производственных подразделениях, бывало, чертежи попросту теряли или изготавливали детали по каким-то своим представлениям, далёким от конструкторской документации.

Завершить проектирование в феврале 1933 года конструкторскому бюро не удалось по обстоятельствам, от него не зависящим: Нобиле серьёзно заболел.

Технического руководителя Дирижаблестроя экстренно прооперировали 28 февраля в Кремлёвской больнице, и несколько дней он находился между жизнью и смертью. Всё было настолько плохо, что в какой-то момент к нему даже пригласили из французского посольства католического священника. Однако, как и пять лет назад в Арктике, смерть отступила, и в начале мая Нобиле вернулся к работе.

К августу конструкторы партию за партией передали в производство более чем 3500 чертежей – бóльшую часть рабочего проекта. Только тогда проектирование можно было считать законченным, но лишь в основном: даже к концу года объём невыполненных конструкторских работ всё ещё составлял около 10 %.

Вместо двух месяцев, запланированных прошлой весной, проектирование заняло двенадцать. О том, чтобы выпустить дирижабль к намеченной дате – 1 октября, нечего было и говорить, и срок сдвинули на 1 октября следующего, 1934-го года.

В отчёте за 1933 год дирижаблестроевское начальство делало вид, что дела идут в целом неплохо:

Основным и положительным качеством производства является переход строительства дирижаблей от системы мягких дирижаблей на полужёсткие и цельнометаллические значительных кубатур [79] РГАЭ, ф. 9527, оп. 1, д. 589, л. 21. .

Оценка руководства Аэрофлота была совсем другой: выполнение производственной программы признали неудовлетворительным, выявили ряд нарушений финансовой дисциплины, за что Фельдману собирались объявить выговор, однако ограничились постановкой на вид.

Хотя сам Нобиле в своих мемуарах не касался этой деликатной темы, в Аэрофлоте и на Дирижаблестрое отношение к нему и в целом к итальянскому присутствию было неоднозначным.

Большинство уважало Нобиле как профессионала, чьи заслуги и авторитет бесспорны, и училось у него. Но у кого-то сквозила «собственная гордость», порой переходящая в открытое неприятие.

Уже в августе 1932 года, всего через несколько месяцев работы группы Нобиле в СССР, Гольцман был вынужден провести специальное заседание коллегии Аэрофлота, посвящённое интехпомощи. Пригласили всё руководство Дирижаблестроя и его основных подразделений, около 30 человек: дело было серьёзное. По итогам обсуждения приняли решение:

Комфракция ВКП(б) Коллегии ГУГВФ совместно с ком. активом организации «Дирижаблестроя», исходя из того, что использование иноспециалистов (группа Нобиле) происходит в недостаточной степени удовлетворительно, постановляет:

1/ Поручить Дирижаблестрою внести полную ясность в организационные взаимоотношения итальянских специалистов с различными органами Дирижаблестроя, в частности, установить права и обязанности каждого иноспециалиста в отдельности и их связь с соответствующими группами совспециалистов и рабочих.

2/ [Партийные] Ячейки на местах и администрация должны добиться беспрекословного и в срок исполнения технических распоряжений итальянских, а также советских руководителей. <���…>

3/ Комфракция осуждает тенденцию игнорирования иностранцев, комчванство по отношению к их работе, мнения будто «наши» инженеры уже больше знают, чем Нобиле и его сотрудники… будто мы их обучаем, а не они нас, и т. д. <���…>

4/ Осудить также случаи отказа инженеров в К. [онструкторском] бюро от конструкторско-чертёжной работы, предложенной Нобиле за некомплектом конструкторских кадров. Впредь поступать по отношению к лицам, отказывающимся от исполнения распоряжений технических руководителей, по всей строгости Дисциплинарного устава ГВФ. <���…>

7/ Обязать ячейки ВКП(б) на местах повести разъяснительную работу среди беспартийных сотрудников органов Дирижаблестроя… о значении иностранной технической помощи для дирижаблестроения в СССР и об отношении советских специалистов к итальянской группе Нобиле. Разъяснение вести в духе данного решения [80] РГАЭ, ф. 9574, оп. 1, д. 20, лл. 7–8. .

Нобиле отмечал, что «национальная гордость» советских людей очень велика, однако сам иногда невольно пересекал тонкую грань, за которой эта гордость оказывалась задетой. Вот, к примеру, фрагмент его выступления на январском заседании коллегии Аэрофлота и Техсовета Дирижаблестроя в 1933 году:

Нашему Конструкторскому бюро было указано: выполнить быстро, что мы и сделали. И считаем, что хорошо сделали. Требуем теперь, чтобы другие, от кого зависит исполнение, сделали бы так же.