Алексей Белокрыс - Девятьсот часов неба. Неизвестная история дирижабля «СССР-В6»

Кораблю дали всплывную силу, сбросив десяток-другой балластных мешочков, и командир крикнул стартёру: к взлёту готов! Выдернули из колец поясные верёвки. Поздно было раздумывать, сомневаться, советоваться. Прозвучали три протяжных свистка боцманской дудки стартёра – команда «Отдай дирижабль!».

Расположившиеся по левому борту операторы крутили ручки кинокамер.

В 19:40, уже в темноте, «СССР-В6», тяжело гружённый топливом и маслом, провизией и снаряжением, амбициями и страхами, надеждами и страстями, всплыл над лётным полем Долгопрудной в сырое, зябкое подмосковное небо.

По просьбе киношников прожекторá ещё с минуту выхватывали световыми пятнами из темноты опознавательный знак корабля и эмблему Осоавиахима на оболочке – для хроники.

За пять минут до этого в Москве прочли радиограмму, отправленную со Шпицбергена: «…аэродром на берегу бухты Кольбея готов. Могу принять экспедицию. Прошу распоряжения. Сообщите мне, когда будет экспедиция. Богачек» [217] ГАРФ, ф. Р5446, оп. 120, д. 659, л. 39. .

Шпицберген ждал. Но сначала предстояло добраться до Мурманска, а потом выполнить задачу в Гренландском море.

Полтора часа после взлёта дирижабль кружил в воздухе неподалёку от Долгопрудной. Нужно было устранить девиацию магнитных компасов и построить кривую радиодевиации для «Фэйрчайлда» [218] Радиодевиация – искажение радиоволн металлическими частями судна, из-за которого направление на радиостанцию, указываемое радиополукомпасом, отличается от истинного. Зависимость величины этого отклонения от направления называется кривой девиации. Имея её, можно корректировать показания радиополукомпаса и знать истинное направление на радиостанцию. .

Первую радиограмму в адрес правительственной комиссии радист Чернов передал с борта дирижабля в 20:50 [219] Радиограммы, в действительности передававшиеся с использованием радиокодов и радиожаргона, расшифрованы автором. Для правильного понимания расставлены знаки препинания, которые в исходных текстах практически отсутствуют, а также недостающие по смыслу предлоги. :

20:50. Комиссии. Находимся над Химками, определяем девиацию. Всё в порядке. На чьё имя прикажете адресовать радиограммы? Гудованцев [220] РГАЭ, ф. 9574, оп. 2, д. 11, л. 178. .

Вахту у моторов с момента взлёта и до полуночи несли бортмеханики Кондрашов, Шмельков и Никитин – соответственно в правой, левой и кормовой гондолах.

В 21:05 комиссии отправили следующую радиограмму:

21:05. Легли на курс Бежецк [221] Город в Тверской области в 215 километрах от Долгопрудной. . Путевая скорость 53 километра в час. Воздушная 72 километра. Гудованцев [222] РГАЭ, ф. 9574, оп. 2, д. 11, л. 180. .

Из штаба перелёта поинтересовались, достаточно ли метеосводок, которые передают для дирижабля ГАМС (Главная авиаметеорологическая станция ВВС РККА) и метеослужба Ленинграда. Гудованцев ответил: на участке до Мурманска этого хватит.

Вахта по наблюдению за материальной частью корабля с вылета до 4 часов ночи легла на плечи Устиновича. Его сменил Коняшин, который стоял до 10 утра, а пока, в первый час полёта, тоже не спал – ходил и лазил по кораблю, снова и снова осматривая его. Тем же самым занимался и Почекин.

В 22:23 последовала радиограмма в адрес комиссии:

22:23. Устинович, Почекин, Коняшин осмотрели матчасть. В полёте всё в порядке. Размещаем оборудование. Гудованцев [223] РГАЭ, ф. 9574, оп. 2, д. 11, л. 180; РГАСПИ, ф. 82, оп. 2, д. 619, л. 60. .

Экипаж приводил в порядок разнообразное имущество, спешно погруженное на борт в последние сутки, – его проверяли, сортировали, раскладывали. Делалось это с осторожностью, чтобы не нарушить хрупкую центровку корабля, что грозило в полёте самыми неприятными последствиями.

В ту ночь было необычно тепло не только в Москве, но и на всём пути до Петрозаводска и даже дальше на Север, до Кеми. По данным метеостанций, температура не опускалась ниже –3 °C. В пассажирской каюте работала недавно опробованная каталитическая печь [224] Печь, выделяющая тепло без пламени за счёт окисления паров бензина на платиновом катализаторе. , поддерживая температуру около +15 °C – вполне достаточно, чтобы не замерзать.

В 23:30 Гудованцев радировал, что дирижабль прошёл Московское море – Иваньковское водохранилище.

В полночь на вахту заступила новая смена бортмехаников: Кондрашова сменил Матюнин, Шмелькова – Бурмакин, а Новиков отправился в самую дальнюю, кормовую гондолу, отпустив на отдых Никитина. Смена произойдёт снова в 4 часа утра. Строгое соблюдение этого порядка до самого конца полёта дало шанс спастись именно тому составу бортмехаников, который в момент столкновения нёс вахту в гондолах. Случись катастрофа на полчаса позже, и мы могли бы увидеть в списке выживших три другие фамилии.

Расписание вахт в моторных гондолах

Пока менялись бортмеханики, Гудованцев продолжал бодрствовать. Третьи или уже четвёртые сутки он отдыхал только урывками? В 0:17 от него ушла на землю радиограмма:

0:17. Комиссии. В 23:45 прошли Кимры. Путевая 45 километров в час. Ветер 50 километров в час. Болтает. Прошу разрешить перерыв радиопередач на 1 час 30 минут для отдыха радиста. Гудованцев [225] РГАЭ, ф. 9574, оп. 2, д. 11, лл. 182, 197. .

На машинописном тексте этой радиограммы Микоян собственноручно начертал: «Разрешить на два часа» [226] ГАРФ, ф. Р5446, оп. 120, д. 661, л. 53. . Но сразу уйти отдыхать радисту Чернову не пришлось: в 0:42 он был ещё в эфире – вёл переговоры с радиостанциями, следящими за дирижаблем, обсуждал качество связи, частóты и прочие технические детали. Затем передатчик «СССР-В6» замолчал. Он снова вышел на связь в 2:45, передав сообщение:

2:45. Комиссии. Шквалистый ветер силой до 50 километров встречно-боковой. Подхожу к Бежецку. Всё в порядке. Гудованцев [227] РГАЭ, ф. 9574, оп. 2, д. 11, л. 178. .

Чтобы преодолеть 215 километров до Бежецка, потребовалось 5 часов 40 минут. Из-за сильного встречного ветра средняя путевая скорость составила всего лишь около 38 километров в час.

Устинович перед тем, как уйти отдыхать, обошёл корабль с инспекцией, заглянул в моторные гондолы. У Новикова в кормовом моторе отказал аэротермометр выходящего масла, на маслобаке появились небольшие потёки. Бак заделали, в Мурманске предстояло заварить течь и заменить термометр, а пока бортмеханик должен был аккуратно контролировать температуру масла рукой.

В следующий раз Чернов вышел в эфир в 5:07 с радиограммой: