Алексей Исаев - Главные мифы о Второй Мировой

В июне 1941 г. в Киевском особом военном округе дислоцировался 5-й кавалерийский корпус в составе 3-й Бессарабской им. Г. И. Котовского и 14-й им. Пархоменко кавалерийских дивизий, в Одесском округе находился 2-й кавалерийский корпус в составе 5-й им. М. Ф. Блинова и 9-й Крымской кавалерийских дивизий. Все эти соединения были старыми соединениями РККА с устойчивыми боевыми традициями.

Кавалерийские корпуса оказались самыми устойчивыми соединениями Красной Армии в 1941 г. В отличие от корпусов механизированных, они смогли выжить в бесконечных отступлениях и окружениях 1941 г. Кавалерийские корпуса П. А. Белова и Ф. В. Камкова стали «пожарной командой» Юго-Западного направления. Первый позднее участвовал в попытке деблокирования киевского «котла». Гудериан написал об этих событиях следующее: «18 сентября сложилась критическая обстановка в районе Ромны. Рано утром на восточном фланге был слышен шум боя, который в течение последующего времени все более усиливался. Свежие силы противника – 9-я кавалерийская дивизия и еще одна дивизия совместно с танками – наступали с востока на Ромны тремя колоннами, подойдя к городу на расстояние 800 м. С высокой башни тюрьмы, расположенной на окраине города, я имел возможность хорошо наблюдать, как противник наступал, 24-му танковому корпусу было поручено отразить наступление противника. Для выполнения этой задачи корпус имел в своем распоряжении два батальона 10-й мотодивизии и несколько зенитных батарей. Из-за превосходства авиации противника наша воздушная разведка находилась в тяжелом состоянии. Подполковник фон Барсевиш, лично вылетевший на разведку, с трудом ускользнул от русских истребителей. Затем последовал налет авиации противника на Ромны. В конце концов нам все же удалось удержать в своих руках город Ромны и передовой командный пункт. […] Угрожаемое положение города Ромны вынудило меня 19 сентября перевести свой командный пункт обратно в Конотоп. Генерал фон Гейер облегчил нам принятие этого решения своей радиограммой, в которой он писал: «Перевод командного пункта из Ромны не будет истолкован войсками как проявление трусости со стороны командования танковой группы» [69]. На этот раз у Гудериана не прослеживается никакого излишнего презрения относительно атакующих кавалеристов. Ромны не стали последним сражением 2-го кавалерийского корпуса. Поздней осенью 1941 г. корпус П. А. Белова сыграл важную роль в оборонительных боях под Москвой, где получил звание гвардейского.

Встреча на Эльбе. Американец с удивлением рассматривает оружие прошлого – кавалерийскую шашку.

Непосильная ноша.Одновременно в начальный период войны, в условиях череды «котлов», бесконечных отступлений, потери казавшихся неприступными укрепленных полос и сгоравших как свечки мехкорпусов с сотнями танков, кавалерию Красной Армии попытались всемерно усилить и развить. По сути, это была попытка найти нетипичные средства сдерживания противника (хотя, как уже указывалось выше, в Главе 1, стандартными средствами тоже отнюдь не пренебрегали).

Суть новой концепции заключалась в формировании массы легких кавалерийских дивизий, получивших название «рейдового» или «истребительного», типа. Легкие кавалерийские дивизии «истребительного» типа предполагалось использовать:

а) для рейдов в тылах противника;

б) для уничтожения ставших с первых недель войны настоящим «пугалом» парашютных десантов немцев в тылу;

в) в качестве подвижного резерва командования.

В состав легкой кавалерийской дивизии «истребительного» типа входили по три кавалерийских полка, аналогичных по структуре довоенному штату, но без средств ПВО и без специальных подразделений (саперов, связи, химиков). По первоначальному замыслу в состав дивизии включался бронеавтомобильный эскадрон в составе 10 броневиков «БА-10». Однако по факту подавляющее большинство легких дивизий этого эскадрона не имели. По штату эти дивизии насчитывали около 3400 человек и 3800 лошадей. Таких дивизий до 1 января 1942 г. сформировали аж пятьдесят восемь штук.

Главным минусом «легких дивизий» стало исключение из их состава дивизионной артиллерии и тылов. Расчет строился на возможности снабжения людей и лошадей из местных резервов. Однако попытки задействовать легкие дивизии для рейдов по тылам противника (43 и 47 кд группы полковника Бацкалевича, 50 и 53 кд группы полковника Доватора) особого успеха не имели.

Собственно именно эти формирования могли дать почву для «черной легенды» об увлечении кавалерией в послевоенные годы в условиях недоступности документов, слухов и сплетен об использовании кавалерийских частей.

Однако даже в таких условиях кавалеристы выходили в гвардию. В начале июля 1941 г. в лагерях у станицы Урупской и под Ставрополем началось формирование 50-й и 53-й кавалерийских дивизий. Основной кадровый состав дивизий составляли призывники и добровольцы кубанских станиц Прочноокопская, Лабинская, Курганная, Советская, Вознесенская, Отрадная, терские казаки ставропольских сел Труновское, Изобильное, Усть-Джегутинское, Ново-Михайловское, Троицкое. 13 июля 1941 г. началась погрузка в эшелоны. Командиром 50-й дивизии был назначен полковник Исса Александрович Плиев, 53-й – комбриг Кондрат Семенович Мельник. 18 июля 1941 г. дивизии разгрузились на станции Старая Торопа, западнее Ржева. Так началась история еще одного легендарного кавалерийского корпуса – 2-го гвардейского Л. М. Доватора.

Учения польской кавалерии. Атака ведется в пешем строю, на заднем плане видны коноводы с лошадьми.

В зимней кампании 1942 г. свежесформированные кавалерийские дивизии активно использовались в боях. Характерный пример – это бои на южном секторе фронта. Воевавший там Э. фон Маккензен впоследствии вспоминал: «На момент приема командования группой в Сталино после полудня 29 января противник уже опасно приблизился к железной дороге Днепропетровск – Сталино и тем самым к жизненно важной (так как она была единственной) железнодорожной линии снабжения 17-й армии и 1-й танковой армии. Ориентируясь по обстоятельствам, первоначально речь могла идти лишь о том, чтобы удержать необходимые коммуникации и организовать первую оборону» [70]. Только в ходе упорной борьбы с бросанием в бой саперов из понтонных батальонов немцам удалось удержаться. Противником его была едва ли не одна кавалерия: «Корпус в прошедших восьми неделях боев сражался с русскими 9 стрелковыми, 10 кавалерийскими дивизиями и 5 танковыми бригадами» [71]. Немецкий военачальник в данном случае не ошибается, ему действительно противостояло больше кавалерийских, чем стрелковых дивизий. Против соединения фон Маккензена сражались дивизии 1-го (33-я, 56-я и 68-я), 2-го (62-я, 64-я, 70-я) и 5-го (34-я, 60-я, 79-я) кавалерийских корпусов, также 30-я отдельная кавалерийская дивизия Южного фронта. Причины такого широкого использования кавалерии в зимней кампании 1941–1942 гг. вполне очевидны. В Красной Армии на тот момент попросту не было крупных подвижных соединений. В танковых войсках наибольшим подразделением была танковая бригада, которая могла оперативно использоваться только как средство поддержки пехоты. Рекомендованное в то время объединение под одним командованием нескольких танковых бригад также не давало результата. Единственным средством, позволяющим осуществлять глубокие охваты и обходы, была кавалерия.