Алексей Исаев - 22 июня — 9 мая. Великая Отечественная война

Танковая армия А.Г. Кравченко, несмотря на потерю из-за поломок практически всего парка БТ и Т-26, вышла на подступы к Большому Хингану уже 10 августа. Советские танкисты должна была пробиться через хребет с преобладающей высотой 800-1200 метров по старым караванным путям. Там, где дороги превращались в узкие тропы, проезжую часть красноармейцы расширяли взрывчаткой. Герой Советского Союза Д. Лоза вспоминал: «На перевале стояли два сцепленных друг с другом танковых тягача. Головной с лебедкой – рабочий, второй выполнял роль «якоря», удерживая «связку» из двух танков на месте. Когда танк достигал вершины перевала, к его корме цеплялся конец стального троса лебедки. Танк на первой передаче начинал движение вниз, за ним медленно разматывался натянутый прочный «поводок». При такой надежной подстраховке исключался срыв машины на спуске».

Советские солдаты на японском аэродроме. У бойца справа – каска образца 1936 г. Такие каски в 1945 г. были уже большой редкостью и сохранились в войсках на Дальнем Востоке

Бой за Муданьцзян. Расчет советской 76-мм пушки ЗИС-3 ведет огонь по городу

К исходу 12 августа горный хребет Большой Хинган был преодолен. Задача, на которую по плану операции отводилось пять дней, была решена танкистами А.Г. Кравченко на сутки раньше срока. Один из оставшихся танков БТ, по указанию командира 7-го механизированного корпуса генерала Ф.Г. Каткова, был установлен на перевале Цаган-Дабо. На его башне бойцы автогеном сделали надпись: «Здесь прошли советские танки в 1945 году». С выходом танковой армии А.Г. Кравченко на равнину в воздухе над ней появились японские самолеты, которые атаковали колонны, а иногда даже пикировали на танки, пытаясь уничтожить их тараном. За двое суток только на 5-й гвардейский танковый корпус было совершено 12 авианалетов. Девять камикадзе спикировали на советские танки. Все летчики-смертники разбились, не причинив вреда советским бронемашинам. Однако наступление по размытым дождями плохим дорогам привело к быстрому израсходованию горючего. Танкисты генерала Кравченко упредили противника в выходе к горному хребту, но теперь стояли без топлива. Для доставки им топлива были задействованы две военно-транспортные дивизии 12-й воздушной армии, которыми ежедневно совершалось 160-170 самолетовылетов. В период с 10 по 22 августа транспортными самолетами доставлено 940 тонн горюче-смазочных материалов, но потребности армии Кравченко были удовлетворены лишь частично.

14 августа в Японии было принято решение капитулировать. В этот день японское правительство сообщило правительствам Соединенных Штатов, Советского Союза, Великобритании и Китая, что император Хирохито издал рескрипт о принятии Японией условий Потсдамской декларации. По Японии прокатилась волна самоубийств высших военных и гражданских чиновников. 15 августа покончил жизнь самоубийством военный министр Анами, его примеру последовал бывший премьер-министр Коноэ министры кабинета Судзуки – Кондзуми и Хасида. Однако никаких указаний о капитуляции Квантунская армия не получила. Вечером 14 августа по телеграфу Ямада получил лишь приказ Генерального штаба: «Знамена, портреты императора, императорские указы и важные секретные документы немедленно сжечь». Бои в Манчьжурии продолжались с прежним ожесточением.

Уничтоженное огнем выставленных на прямую наводку тяжелых гаубиц Б-4 японское 150-мм орудие Тип 45, смонтированное в специальной бронебашенной установке с толщиной брони до 100 мм. Август 1945 г.

Среди обилия трофейных мин советским саперам Забайкальского фронта в глаза бросались новенькие деревянные ящики кубической формы с двумя ручками по бокам и двумя отверстиями для взрывателей терочного действия. Заряд взрывчатого вещества в них составлял от 6 до 10 килограммов. Назначение необычных зарядов вскоре прояснилось – они должны были стать оружием отрядов смертников. Шнур от взрывателя смертник прикреплял к ремню или пуговице и при приближении танка резко дергал мину от себя, активируя взрыватель. После этого смертнику оставалось только прыгнуть под танк. Однако ни одного случая применения таких мин зафиксировано не было. Некоторое количество мин в снаряженном состоянии саперы нашли в окопах и в кюветах дорог. Японские смертники, вместо того чтобы бросаться под танки, предпочитали бросать мины и сдаваться в плен. Прямо противоположной была ситуация на западе Маньчжурии, где наступал 1-й Дальневосточный фронт. Здесь смертники стали постоянной опасностью для советских войск. Под Муданьцзяном действовал специальный отряд смертников под командованием прапорщика Кобаяси, состоявший из 1700 человек. Он был брошен в бой в тщетной надежде выиграть время на подтягивание резервов. Генерал П.А. Белобородов вспоминал: «Из за-маскированных «лисьих нор» выбирались солдаты в зеленоватых френчах и <���…> бежали к танкам. Десантники били по ним в упор из автоматов, бросали гранаты. Смертников косили очереди танковых пулеметов <���…> но из нор и узких щелей, из-за бугров появлялись все новые <���…> и кидались под танки». За несколько дней боев от отряда Кобаяси осталось менее 100 человек.

К исходу 15 августа на ближние подступы к Муданьцзяну вышли войска советской 5-й армии, что сразу изменило соотношение сил в бою за город. Подразделениями армии 16 августа были захвачены неповрежденные переправы в нескольких километрах к югу от Муданьцзяна. Японцы рассчитывали использовать их для подтягивания свежих сил и поэтому оставили мосты невзорванными. Переправа советских войск через реку Муданьцзянь решила судьбу японского гарнизона. 16 августа советский Генеральный штаб опубликовал разъяснение о том, что «сделанное японским императором 14 августа сообщение о капитуляции Японии является только общей декларацией о безоговорочной капитуляции. Приказ вооруженным силам о прекращении боевых действий еще не отдан, и японские вооруженные силы по-прежнему продолжают сопротивление. Следовательно, действительной капитуляции вооруженных сил Японии еще нет».

Переговоры советского командования с представителями штаба Квантунской армии об условиях капитуляции японских войск в Манчьжурии. Август 1945 г.