Анатолий Терещенко - Как СМЕРШ спас Москву. Герои тайной войны

Тихо зазвонил телефон. Он поднял тяжелую черную эбонитовую трубку, динамик которой в ухо устало проскрипел:

– Зайдите.

Он узнал Лаврентия Павловича.

«Что-то случилось? – подумал Виктор Семенович и, причесавши свои густые темные волосы и приосанившись, быстрыми шагами направился к наркому.

– Разрешите?

– Заходите, товарищ Абакумов. – Поблескивая овальными стеклами пенсне, Берия махнул рукой в сторону кресла у приставного столика.

– Прочитал я несколько отчетов командиров отрядов НКВД о рейдах по тылам противника и пришел к выводу, – набычился нарком, уставившись на одного из своих заместителей и одновременно руководителя военной контрразведки, – что партизанам надо помочь. Не только НКВД должно опекать их, думаю, есть смысл более энергично подключать к этому тактически и стратегически оправданному делу военных контрразведчиков, да и вообще военных. Партизаны проводят очень полезную работу в тылах у немцев.

– Лаврентий Павлович, мы уже оказываем им помощь, – крупные партизанские отряды обеспечены нашим оперативным составом. Но если говорить начистоту, не все отряды народных мстителей нами учтены. Но эта работа, понимая ее важность, будет проводиться в ускоренном темпе, – подчеркнул Виктор Семенович.

Аудиенция завершилась через час. За это время обсудили вопросы по дезинформации противника, о результатах конкретных радиоигр и зафронтовой агентуры и постоянному отслеживанию информации о злодеяниях фашистов на временно оккупированных фашистами территориях…

На одном из коротких совещаний со своими заместителями в середине января 1942 года Берия довел информацию, поступившую от начальника Управления НКВД Московской области старшего майора госбезопасности Журавлева.

– Товарищи, мне поступил проверенный материал о том, что в 500 метрах восточнее деревни Терехово Рузского района Московской области обнаружен труп начальника Рузского райотдела НКВД – лейтенанта государственной безопасности Солнцева Сергея Ивановича. Его зверски казнили фашисты, – чеканными фразами с нотками горести в голосе говорил нарком. – Осмотром трупа установлено, что череп снесен до половины, правое ухо отрезано, на правой руке срублены два пальца, левая нога пробита штыком, в груди имеется пять пулевых ран. Руки и ноги закопчены. После казни обезображенный труп товарища Солнцева немцами был повешен на дереве. Как видите, фашист наглеет и свирепствует. Товарищ Абакумов, через ваши возможности надо попытаться в контакте с войсковой разведкой найти исполнителей и устроить немцам в этом районе акт возмездия…

Покидая кабинет наркома, Абакумов сообразил, что Берия стал, наконец, понимать возросшие возможности и авторитет особистов, стоящих на острие борьбы с врагом.

«Ничего, угодливый и хитрый грузин скоро поймет, кто для Сталина главнее, и будет заискивать передо мной. Война должна его отутюжить. – Эта мысль бросила Виктора Семеновича в горячий внутренний спич. – Жажда власти у него так и прет со всех щелей – противно. Чуть что, и бежит к Сталину, – как-никак земляки!»

Думается, эти слабости свойственны любому, быстро вознесшемуся на подиум власти человеку.

Сложная обстановка тяжелейшей войны заставляла Сталина интересоваться многими вопросами, в том числе он поставил лично перед Абакумовым задачу по отслеживанию настроений в войсках противника. Для иллюстрации этой работы приведу один документ. Это было сообщение начальника Особого отдела НКВД Западного фронта комиссара госбезопасности 3 ранга Белянова о настроениях в войсках противника, подписанное 20 декабря 1941 года. В нем, в частности, говорилось, что «особым отделом НКВД 50-й армии от агентуры, возвратившейся из тыла противника, получены следующие сведения:

На заданный немецкому офицеру нашим источником вопрос о причинах отступления немецких войск офицер ответил:

«Поспешное отступление немецких войск объясняется тем, что мы, согласно приказа, должны выровнять фронт, заняв оборону по реке Упа, и не производить боевых операций до весны».

Через несколько дней этот же офицер по поводу отступления говорил:

«Получен новый приказ об общем отступлении немецких войск из-под Тулы на Орел, где нужно капитально закрепиться, и только с наступлением весны 1942 года возобновить наступление. Наше отступление объясняется еще и тем, что из 16 000 человек у нас осталось 2000, 14 000 убито и ранено. С такими силами воевать против 20 000 русской армии нет никакого расчета, к тому же у нас нет бензина и продовольствия»

Моральное состояние немецких солдат подавленное. Солдаты начинают роптать на командование и высказывать свои мнения о скорой гибели Германии, говоря:

«Америка объявила войну Германии, теперь нам всем капут, хоть бы скорее добраться до Берлина».

Один солдат на вопрос источника, где вы будете на Рождество, ответил:

«На Рождество нам всем будет капут, мы несем большие потери. Сейчас наше положение такое, что не знаем, кто из нас в окружении – русские или мы».

На вопрос нашего источника, когда же возьмете Тулу, немецкий солдат ответил:

«Чтобы взять Тулу, надо иметь большие силы, а у нас они уже иссякли, много солдат наших побито. Тула и Ленинград были окружены, сейчас нас отогнали».

Среди населения Ясной Поляны немцы распространяют слухи, что они решили отступать до Орла, а за Орел и область будут драться.

В деревне Татьево из жителей была организована истребительная группа, вооруженная автоматами. Возглавлял эту группу дезертир из Красной Армии, бывший заключенный – Николаев Алексей, 1920 г.р., который имел тесную связь с немецким командованием. Эта группа неоднократно обстреливала разведчиков Красной Армии и партизан. По ее доносу немцами повешен председатель колхоза Старостин.

Николаев особым отделом 50-й армии арестован и привлечен к уголовной ответственности. На допросе в своей преступной деятельности он признался. Приняты меры к аресту остальных предателей.

Абакумов в тот же день наряду с другой информацией доложил это сообщение Верховному. Есть все основания думать, что о нем и подобных документах Сталин срочно ставил в известность Генштаб.

Злодеяния и злодейство немцев всегда беспокоили горячую натуру начальника военной контрразведки. Он готов был не только стрелять в них, а рвать на части, читая страшные страницы агентурных сообщений, докладных записок, сводок и обобщенных справок. Абакумов всегда считал, что храбрость и даже некоторая жесткость для защиты отечества – добродетель, но храбрость в разбойнике – злодейство. Одурманенные гитлеровской пропагандой оккупанты совершали дикие преступления.