Анатолий Терещенко - Как СМЕРШ спас Москву. Герои тайной войны

Есть свидетельства, что в Ленинграде на эстраде в Таврическом саду он погружал в сон 30–50 человек. В те годы на тумбах-вертушках можно часто было видеть расклеенные фотографии с объявлением выступлений этого гипнотизера. А по описанию очевидцев, в одной из витрин Столешникова переулка того времени висела огромная фотография человеческих глаз с подписью – «Глаза Орнальдо». Одно из последних его выступлений было в Баку в 1929 году.

По мнению литературоведов, именно сеансы Орнальдо подтолкнули писателя Михаила Булгакова к мысли ввести в сюжет романа «Мастер и Маргарита» эффектную сцену представления Воланда в московском варьете.

По некоторым данным, с начала тридцатых годов он был привлечен к некой секретной работе органами НКВД. Что за работа, можно только догадываться. Нельзя исключать оказание им помощи следствию в получении «чистосердечных признаний врагов народа», а также в устройстве на работу в центральный аппарат органов военной контрразведки своей дочери.

Но существует ли тут какая-нибудь прочная связь – вопрос чисто риторический. Отдадим возможность дать ответ на него исследователям жизни и деятельности Николая Смирнова.

Нужно сказать, что главный хозяин СМЕРШа никогда не был близок к Сталину, как многие думали и думают. В звании генерал-лейтенанта проходил до конца войны, несмотря на то что находился на высоких государственных должностях. Между Сталиным и Абакумовым всегда стояла прослойка, группа особо приближенных к телу вождя – завсегдатаев вечерних, а скорее, «ночных посиделок и бдений». Виктор Семенович для этих политиканов был «белой вороной», хотя официально во время войны внешне стоял несколько ближе к «самому», но эта близость была объяснима войной и вызывала зависть у «клыкастых», как их называли отдельные партийные клерки с положением пониже. А потому эта «близость» больше вредила молодому, полному сил красавцу Абакумову, особенно в конце сороковых и «роковых» для него приближающихся пятидесятых.

Вот уж действительно, по другой стороне ограды трава всегда зеленее, и люди готовы завидовать даже красивым похоронам. В писательской среде живет аксиома – популярные писатели обычно непопулярны среди писателей.

В Осло в парке Вигеланда, высится 17-метровая скульптурная стела. Из камня-монолита норвежский скульптор Густав Вигеланд создал каменное полотно, олицетворяющее неразрывную связь жизни и смерти. Кажется, нагромождения тел, вытесанных из камня, излучают необыкновенную житейскую философию, и они сами выкарабкиваются из породы. Скульптуры переплетаются, терзают друг друга, любят, страдают, завидуют, обижают и давят ближнего и нижнего.

Что-то подобное было там – НАВЕРХУ в период сталинского правления. А только ли сталинского режима?! Кровавая борьба с подсидками за выживание политических элит вечна, как мир! Клановая борьба под ковром власти тоже вечна, как сама жизнь!

«Плетут интриги мои враги, – в минуты кабинетных бдений размышлял Виктор Семенович, выкуривая одну за другой папиросы. – Плетут, сволочи и завистники, – тонко, подло, зло. Ничего, подставляя другому ногу, посмотри, на чем стоит твоя вторая нога, она тоже может сломаться, поскользнуться, не удержать тело. Все негодяи, к сожалению, общительны – в разговорах милы, а за глаза подлы. Каждый из них готов тебе сказать: «Я человек маленький», а потом бьет ниже пояса. Не способные ни к чему люди– способны на все. Ладно, я любые облыжные обвинения отобью».

Очередную и последнюю мину заложат под Абакумова политики в конце сороковых. Подожгут бикфордов шнур в 1951 году, а взорвется она только в 1954-м, лишив его права на дальнейшую, счастливую жизнь с красавицей женой и малолетним сыном Игорем.

Беда пришла из далекого 1948 года. Она связана с делом врачей (Дело врачей-отравителей, в материалах следствия Дело о сионистском заговоре в МГБ) – уголовное дело против группы высокопоставленных советских врачей, обвиняемых в заговоре и убийстве ряда советских лидеров. Истоки кампании относятся к 1948 году, когда врач Лидия Тимашук обратила внимание органов госбезопасности на странности в лечении Жданова, приведшие к смерти пациента.

Газеты тех лет тиражировали сообщение о том, что «большинство участников террористической группы Вовси М.С., Коган Б.Б., Фельдман А.И., Гринштейн А.М., Этингер Я.Г. и другие были связаны с международной еврейской буржуазно-националистической организацией «Джойнт», созданной американской разведкой для оказания материальной помощи евреям в других странах». Помимо выше перечисленных врачей были арестованы еще два еврея – создатель и хранитель забальзамированного тела Ленина профессор Б.И.Збарский и писатель Лев Шейнин.

В связях с этой организацией ранее были обвинены и проходившие по делу «Еврейского антифашистского комитета» во главе с С.М.Михоэлсом. Огласка дела вылилась в общую кампанию по «борьбе с безродным космополитизмом».

Начиная с 1952 года «Дело врачей» разрабатывалось органами МГБ под руководством подполковника М.Д.Рюмина. Абакумов уже был арестован по приказу Сталина.

А в это время быстро готовилось письмо-донос следователя МГБ подполковника М.Д.Рюмина, инспирированное сверху, на пленника «Матросской Тишины» В.С.Абакумова. За эту работу он получит очередное воинское звание полковника и должности: заместителя министра и одновременно начальника следственной части МГБ СССР.

Что же подвигло следователя с восемью классами образования и бухгалтерскими курсами «настучать на шефа»? Обстоятельства, как субъективные, так и объективные.

Подполковнику Рюмину грозило увольнение из МГБ. Он получил выговор за потерю папки с важными документами. Вместе с тем управление кадров заинтересовалось некоторыми деталями его биографии. Рюмин скрыл, что его отец до революции был богатым скототорговцем, а тесть чекиста в период Гражданской войны служил в армии Колчака.

По распоряжению Сталина, недовольного слабыми результатами следствия по делу о «сионистском заговоре», его уволили из МГБ. С ноября 1952 года он стал работать старшим контролером в Министерстве госконтроля СССР.

Вот как характеризовал Михаила Рюмина оперативный секретарь МГБ майор Бурлака в докладной записке, датированной 15 мая 1953 года:

«У меня сложилось впечатление, что Рюмин малограмотный человек, часто спрашивал, как пишется то или иное слово или какие знаки препинания надо ставить. У него очень маленький словарный запас. Он от начала до конца не прочитал ни одной книги. Пристрастие с спиртным напиткам, вовремя и плотно пообедать – вот, пожалуй, и весь круг интересов Рюмина».

Объективно – он уловил вовремя ветер перемен, дующий не в паруса своего шефа. Заскрипело кляузное перо, из-под которого полились потоки инсинуаций. Их так ждали Берия, Маленков, Серов, Меркулов и другие недоброжелатели Абакумова. Искушенный в интригах Рюмин уже знал, на кого сейчас делать ставку – на самого главного теперь партийного опричника Маленкова. Один из известнейших провокаторов XX века, полутораметровое ничтожество правильно рассчитал, что пухлый вельможа испытывает не самые лучшие чувства к руководству МГБ, и особенно министру Абакумову и его заместителям Питовранову и Селивановскому. Маленков не может простить Абакумову давнее «дело авиаторов», в связи с которым его выслали в Казахстан «на исправление». А ведь могли о нем и не вспомнить или совсем отправить к праотцам».