Анатолий Терещенко - Как СМЕРШ спас Москву. Герои тайной войны

– Единственным оставшимся в живых свидетелем гибели генерала Кирпоноса был его порученец Военного совета старший политрук Жадовский… с его слов, чтобы немцы не установили факт гибели командующего фронтом, перед тем как захоронить тело, офицеры сняли с него драповую шинель, срезали с кителя петлицы со знаками различия, сняли звезду Героя Советского Союза № 91, вынули из кармана документы, расческу, платок и письма.

В октябре 1943 года, через месяц после освобождения Сенчанского района, Жадовский по заданию Генштаба принял участие в работе специальной комиссии по установлению местонахождения останков Кирпоноса… В акте судебно-медицинской экспертизы указано, что «покойному при жизни были нанесены осколочные огнестрельные ранения в области головы, грудной клетки и левой голени», что исключает версию самоубийства…

Ночью две небольшие группы Тупикова и Михеева, не теряя надежды на прорыв, выбрались из урочища. Первая группа сразу же попала в засаду – генерал погиб в перестрелке. Группа Михеева, с раненным в ногу руководителем, в составе своего заместителя Якунчикова, члена Военного совета 5-й армии дивизионного комиссара Никишова, начальника Особого отдела одной из дивизий этой армии старшего лейтенанта госбезопасности Стороженко и трех красноармейцев из взвода охраны, направилась на восток. Шли очень медленно. Утром 23 сентября вышла на околицу села Исковцы Сенчанского района. Решили дождаться вечера в стогах сена. Но немцам стала известна эта маскировка. Они бросили танки на практически безоружных, уставших людей и стали утюжить стога, из которых выбегали прятавшиеся там наши воины. Михеев, у которого в кожаной тужурке лежала последняя граната, побежал с боевыми друзьями в сторону глубокого оврага у села Жданы. Но они не успели добежать. У самого края обрыва их настигли гусеницы бронированного чудовища…

По имеющимся данным, комиссар госбезопасности 3-го ранга Анатолий Николаевич Михеев, даже мертвый, сжимал в руке маузер, в котором был пуст магазин. Гранаты тоже не оказалось в кармане. По всей вероятности, он ее использовал против надвигающегося танка…

Сегодня военные контрразведчики ходатайствуют перед верховными властями о присвоении А.Н.Михееву звания Героя России – посмертно.

Автор, как уже говорилось выше, побывал с коллегами в урочище Шумейково. Это случилось 2 июня 1993 года. Рядом с памятным местом обелиск советскому солдату с винтовкой и примкнутым штыком. Он скромен, потому величав. При подходе к нему разразилась гроза, неожиданно пролился ливень, словно оплакивал павших воинов. Дождь так же неожиданно затих. Мы спустились к кринице, из которой пили в 1941 году военные и чекисты. Мы тоже попробовали ледяную родниковую воду. А потом выпили положенные ритуально сто грамм.

17 июля военные контрразведчики из 3-го Управления НКО были возвращены в НКВД СССР, став по-прежнему Управлением особых отделов.

После отъезда 18 июля 1941 года на фронт и гибели в сентябре того же года своего предшественника, новому начальнику Управления особых отделов НКВД СССР в ранге заместителя наркома внутренних дел СССР, Виктору Семеновичу Абакумову пришлось нелегко. Ему на плечи свалился весь груз не решенных прежним руководством проблем. Надо отметить, что с началом войны многие структурные звенья власти запаниковали. Посыпались грозные рескрипты всякого рода директив, постановлений, указаний, приказов. Во всех этих документах красной нитью проходили требования об усилении борьбы с немецкими шпионами, диверсантами, террористами, а также борьбы с изменой Родине, дезертирством, паникерами, провокаторами и распространителями слухов. О других проблемах – нечего и говорить. Время требовало сил, ума и быстрой реакции на события. Они накатывались с каждым днем, с каждым часом все новыми и новыми устрашающими обстоятельствами – немец приближался к столице. В июле – сентябре Красная Армия, неся большие потери, продолжала отходить в глубь страны. В Москве еще до выхода постановления ГКО от 4 июля 1941 года «О добровольной мобилизации трудящихся Москвы и Московской области в дивизии народного ополчения» они стали стихийно формироваться. Всего было сформировано 17 дивизий, в том числе пять из них уже в ходе Московской битвы.

В.С.Абакумов держал, как говорится, руку на пульсе сражений Красной Армии с вторгшимся противником. К нему в кабинет на четвертом этаже дома № 2 на Лубянке стекалась оперативная информация из управлений особых отделов фронтов и армий.

Кстати, ему еще до назначения руководителем военной контрразведки 9 июля 1941 года было присвоено звание комиссара госбезопасности 3-го ранга.

Высокий, красивый, подтянутый, всегда наглаженный с подогнанным по спортивной фигуре обмундированием, благоухающий запахами модных одеколонов, он успокаивающе действовал на подчиненных. Своим видом, своей подтянутостью словно говорил – ничего страшного, мы победим, и не такое на Руси бывало. И все же, принимая должность, он почему-то вспомнил о судьбах своих предшественников:

«Да, она, эта должность, была всегда расстрельной. С пулями в затылке отправлены к праотцам ее многие руководители – Марк Гай, Израиль Леплевский, Николай Николаев-Журид, Леонид Заковский, Николай Федоров. Кто очередной? Может, я? Нет, этого не должно произойти – пробьюсь, не дам повода!»

На второй день после назначения, 20 июля 1941 года, он обошел свои владения – секретариат, отделы и службы. Женский персонал – секретари-машинистки были без ума от нового начальника. Он же их называл «красавицами», неоднократно подчеркивая, что красивые женщины созданы для того, чтобы нравиться мужчинам.

Но Виктор Семенович понимал, красоваться не время – идет кровопролитная война с ежедневным отступлением наших войск и стотысячными потерями. Немец стремительно приближался к Москве. У него была жива память о коллегах, срочно отправленных из центрального аппарата НКВД и НКГБ на фронты.

«Вернутся ли они когда-нибудь сюда? – начал с вопроса свои размышления Абакумов. – Хотелось бы верить. Они на передовой, а я вот здесь, на Лубянке, протираю штаны в кабинетном кресле. Но кому-то надо быть и в Москве. Михеев мне открыл дорогу в военную контрразведку. Думаю, справлюсь…»

Сходное чувство совсем не квасного патриотизма, наверное, испытывали и другие оперативные сотрудники Центра.

В этот же день указом Президиума Верховного Совета СССР от 20 июля 1941 года НКВД СССР и НКГБ СССР были вновь объединены в единый наркомат: НКВД СССР во главе с Л.П.Берией. Первым заместителем наркома был вновь назначен В.Н.Меркулов, умеющий грамотно писать и длительное время проработавший с наркомом в Закавказье. Он в «свободное время» пописывал. Надо признаться, писал достойные пьесы, ведь некоторые даже шли в театрах. Не это ли свидетельство высокого уровня творчества. Но с началом войны нужно было оперативное творчество.