Игорь Прокопенко - По обе стороны фронта. Неизвестные факты Великой Отечественной войны

Мы знали о подготовке этих планов. Больше того, не только мы знали, но и английская разведка работала в Германии очень эффективно. И американская разведка работала в Германии активно. И мы через свою агентуру в Великобритании знали о том, как идет подготовка. То есть, когда на юге немцы готовили наступление, это тоже нам было известно. Это была точная информация о том, что немцы переориентировались на южный фронт. И там, кстати говоря, довольно быстро смогли принять меры к тому, чтобы противостоять наступлению, которое было на юге, хотя у немцев были превосходящие силы. Но тем не менее, если бы не приняты были те меры, которые были приняты, война могла бы быстрее закончиться. Не в нашу пользу».

Итак, наши отступали на восток. На нескольких грузовиках уходило в тыл белостокское разведотделение. Колонна грузовиков двигалась только глубокой ночью. Днем из-за постоянных обстрелов передвигаться было опасно. Разведчики рассчитывали, что соединятся со штабом 10-й армии. Связи не было никакой. Ориентиром была только карта, но большинство деревень уже было уничтожено немцами. Надежда выйти на своих была слабой.

Михаил Фёдороврассказал об этом так: «Какое-то время проехали мы, и вдруг из-за оврага выбегает человек и машет флагом. Мы остановились. Ура! Наши… Красная армия. Люди махали, бросали свои шапки. Они подъехали, развернулись, по команде люки закрылись, и пулеметный огонь по нам. Я был во второй машине. Надо было бежать. Все бросились бежать обратно, по полю, давно не паханному, а там была рожь. И вот я бежал. К счастью для меня лично и для всех, пули были трассирующие. Раннее утро, солнце, но все равно их видно было. И я бежал и видел, как пуля идет. Я ложился на землю и полз, не оглядывался. Как спортсмен, я понимал, что каждая секунда дорога. И ползком, ползком… Прошла пуля над головой – поднимался и снова бежал».

В живых осталось всего лишь пять человек. Каким-то чудом они добрались до ближайшей деревни, где местные жители их накормили и дали одежду. Военную форму пришлось закопать где-то в лесу. Вокруг на сотни километров все было оккупировано немцами. Но наши разведчики вновь стали пытаться прорваться к своим. По дороге им пришлось пройти через поле, где всего лишь несколько часов назад они едва не погибли, где покоились их товарищи. Вскоре они увидели еще одну разбитую колонну. Одна из частей Западного округа была полностью разбита. Многих взяли в плен. Несколько мотоциклистов подъехали к разведчикам, и один из них приставил пистолет к виску лейтенанта Вронского. Но в самый последний момент немец передумал стрелять в «нищего крестьянина».

Спустя две недели, во второй половине июля, остатки белостокского разведотделения соединились с частями Красной армии. В Москве в полном поражении Красной армии на Западном фронте обвиняли командование Западным особым военным округом. Однако в этом поражении был виноват сам Сталин и люди из его ближайшего окружения. С января 1941 года Сталин получил около 17 донесений нашей разведки, в которых называлась даже точная дата начала войны. Не поверил он и послу Германии в Советском Союзе – человеку, которому был ненавистен режим Гитлера, человеку, который несколько раз предупреждал о начале вторжения. Граф Шуленбург – именно он приехал в ночь с 21 на 22 июня в Кремль, чтобы передать Молотову меморандум об объявлении войны.

Рассказывает Сергей Кондрашов: «В начале марта Шуленбург пригласил начальника Управления по обслуживанию дипкорпуса к себе и сказал, что ему в этом году дача под Москвой будет не нужна. Тот говорит: «Ну, вам не нужна, так посольству, может быть…» – «И посольству не нужна будет дача». «Ну, господин посол, а может быть, кому-нибудь, кто вас сменит, дача все-таки понадобится…» – «Никому дача не понадобится». Вот так, открытым текстом. А в начале апреля он вызвал того же начальника УПДК и говорит: «Вот вам чертежи. Изготовьте мне ящики по этим чертежам. Большие деревянные ящики». Тот спрашивает: «Господин посол, а для чего ящики?» – «А я, – говорит, – все ценное имущество посольства должен упаковать в эти ящики». «Но, господин посол, вы что – меняете всю мебель, и все ковры, и картины, и т. д.?» – «Я должен упаковать и подготовить. Я ничего ни на что не меняю». И последнее – он 5 мая был у Владимира Георгиевича Деканозова, замминистра иностранных дел. Эта беседа не сохранилась, но по косвенным данным, по рассказам помощников, с которыми я беседовал, судя по всему, Шуленбург сказал: «Господин министр, наверное, мы с вами в последний раз беседуем в такой мирной обстановке». Это было 5 мая».

В августе 1941 года на всем западном направлении не было деревни, которая не была бы оккупирована немцами. Только небольшую часть населения угоняли в Германию. Большинство людей погибали, защищая свои дома, своих близких. Представители «великой арийской расы» насиловали и убивали, грабили и выжигали целые села. Местные жители уходили семьями в леса в надежде найти партизан и начать свою войну против захватчиков.

Граф Вернер фон дер Шуленбург передал меморандум о начале войны

К тому времени лейтенант Вронский стал заместителем командира разведчасти и радистом. Небольшому разведотряду в тылу врага удалось создать руководящий штаб партизанского движения. По приказу центра главной задачей отряда была разведка дислокации немецких частей. В деревнях, оккупированных немцами, разведчики вербовали патриотов, которые помогали им передавать информацию за линию фронта и снабжать партизанские отряды оружием и боеприпасами.

Осенью 1941 года на западном направлении восемь партизанских отрядов были объединены в партизанский корпус. Спустя несколько месяцев партизаны сумели отразить наступление 12  000 карателей.

Лейтенант Вронский стал начальником штаба одного из отрядов и воевал в тылу врага 27 месяцев. Пройдя специальную подготовку, Вронский возглавил одно из оперативных подразделений, которое руководило боевыми действиями партизан. За все время своей войны в партизанском отряде Вронский провел более ста разведопераций. В 1943 году из Москвы пришел приказ о награждении его орденом Красной Звезды. Существует последнее фото на память со своим боевым партизанским отрядом. Спустя несколько месяцев Вронского отзовут в центр. Это единственный документ о его партизанском прошлом. Но этот документ выдан уже на другое имя. Сколько всего имен и псевдонимов было у этого человека? Его личные дела лежат сегодня где-то в спецхранах под грифом «хранить вечно».

Итак, в августе 1944-го Вронский приехал в Москву. Впрочем, он уже был не Вронским. В Кремле героям-фронтовикам вручали награды. И когда награждающий произнес фамилию Фёдоров, Михаил Владимирович не сразу понял, что обращаются к нему. Через несколько дней его вызвали на Лубянку, где он получил приказ уехать в Англию. Он вновь получил новое имя. Что творилось тогда у него в душе? У человека, который почти три года провел на войне?