Валерий Киселев - Взорванный плацдарм. Реквием Двести сорок пятому полку

Ходатайство командира полка о награждении подчиненных могут, конечно, не утвердить вышестоящие должностные лица. Но представления на них были подписаны всеми, кому положено, включая командующего группировкой. И только Президент России должен принять окончательное решение: достоин офицер звания Героя или нет.

Тот, кто знает армейскую систему, согласится, что не мог быть утерян документ, у которого был исходящий номер и который ушел в вышестоящий штаб. Там его обязательно бы зарегистрировали. Но на каком этапе и в каком штабе исчезли документы – неизвестно. Остается надеяться, что их все же рано или поздно найдут.

«Есть у него характер…»

Юрий Чердаков, старший сержант, контрактник:

– Одного солдата-срочника никак не увольняли из полка из-за волокиты строевой части. У него жуткое было ранение, в живот, он весь был белый-белый, когда я его увидел. То, что он жив – это чудо. Мы объяснили ситуацию комбату Булавинцеву, что вот, наш товарищ не может уволиться из полка и получить боевые деньги. Мать за ним приехала, живет две недели, и никак не могут оформить документы. Майор Булавинцев пошел в строевую часть, а там подполковник по телефону с кем-то говорит. «Ну-ка, майор, ты подожди в коридоре!» – «Меня так это задело, – рассказал Булавинцев, – я в коридор не вышел, а разбил ему о голову телефонный аппарат».

Ходили слухи, что потом этот подполковник написал на Булавинцева заявление в милицию. Было какое-то разбирательство. В результате Булавинцева отправили на реабилитацию. Теперь понятно, почему он не получил Героя России? Есть у него характер… А мы-то думали, что он станет генералом…

Помню, как в полку, когда он нас увидел: «Вы – мои солдаты, чудо-богатыри!», и выгнал на плац полковой оркестр. «Будете для них играть, пока они находятся на территории полка». Кто-то из музыкантов хотел сбежать, так еще получил от Булавинцева. Мы просто ходили, своими делами занимались, а оркестр для нас играл…

«Солдат наградами обидели…»

Александр Шмелев:

– Мы с одним капитаном брали высоту, он еще старлей был, так у него наград – во! А солдат наградами обидели. Нас из двенадцати человек с наградами вернулись всего четверо. Хотя Минутку брали практически все. Обидели из наших Магомедова, он дагестанец, но шуйский, в нашем взводе воевал. Ему – никакой награды. Мы 9 мая идем с наградами, а он нет, хотя был снайпером. Другому снайпер полспины распорол, медсестра из питерского ОМОНа дала справку, что он ранен, а он в госпиталь не поехал и тоже остался без награды.

Александр Лихачев, начальник штаба полка, подполковник:

– После взятия Грозного уволили часть бойцов-срочников и офицеров, кто отслужил полгода. Тогда в полк приехал из запаса политработник, майор, рыжий такой, он был назначен психологом первого батальона. Через несколько дней он сломал ногу и давай плакать: «У меня пятеро детей…» Ногу ему загипсовали и назначили старшим печатать наградные представления. Я его через год в Мулино увидел – у него на груди был иконостас наград, в том числе медаль «За отвагу», орден Мужества…

Из Журнала боевых действий

16 февраля

С 6.00 2-й батальон начал выполнять поставленную задачу. За 2-м батальоном в 8.00 приступил к выполнению задачи 1-й батальон. Роты батальона выдвигались по указанным маршрутам на свои огневые позиции и занимали ротные опорные пункты. К 11.30 1-я рота заняла указанный опорный пункт, к 12.30 2-я рота заняла указанный район обороны, к 13.00 3-я рота заняла свой опорный пункт. К 16.00 1-й батальон выполнил поставленную задачу и занял указанный район обороны.

17 февраля

Полк продолжал выполнять поставленную боевую задачу. Обстановка не изменилась. Подразделения 1-го и 2-го батальонов закреплялись на занятых высотах, проводили работы по инженерному оборудованию огневых позиций. Разведрота проводила разведывательные мероприятия согласно указаний КП и НШ. Дежурные силы и средства вели наблюдение на огневых позициях. Артдивизион вел огонь по плановым целям командира полка. Командир полка с 9 до 14 часов работал во 2-м батальоне, с 10.00 до 13.00 в полку работал командир 3-й мотострелковой дивизии.

18 февраля

Потери в имуществе составили: ботинки-берцы – 7 пар, сапоги резиновые – 5 пар, спальный мешок – 1, костюм горный – 2.

19 февраля

В 18.00 при оборудовании позиции сторожевого охранения в 1-м взводе 5-й роты произошел подрыв двоих военнослужащих на минах, сержант Анисимов М.А. и младший сержант Новиков А.А. Оба получили смертельные ранения и скончались на месте.

20 февраля

В 12.00 снайпер 3-й роты сержант Корябкин В.С. подорвался на растяжке, от полученных ран скончался на месте. В 15.00 рядовой 1-й роты подорвался на ОПН, в результате чего получил ранения.

В 18.00 КНП 1-й роты подверглась 10-минутному минометному обстрелу. Личный состав быстро занял укрытия и перекрытия щелей. Потерь при обстреле нет.

Какими они были:

Виталий Корябкин, сержант

Дмитрий Иванов, помощник гранатометчика 2-го мотострелкового батальона, гвардии рядовой:

– В медбате я узнал, что погиб мой товарищ, сержант Виталий Корябкин. Он подорвался на растяжке. Я с ним познакомился еще на призывном пункте. Попали в одну учебку, там в одну роту, вместе по распределению – в 245-й полк, в Мулино тоже попали в одну роту. Ему, по-моему, единственному из тех, кто с нами из учебки пришел, дали звание сержанта. Когда нас набирали в Чечню, его сначала не хотели брать, но он сам напросился, и получилось, что зря. Только в Чечне мы попали в разные подразделения, я во второй гранатометный взвод, а он в третью роту первого батальона. Больше нам свидеться, увы, не пришлось. В Чечне нигде не пересекались.

Александр Цыбаев, зам. командира 3-й мотострелковой роты по воспитательной работе, гвардии лейтенант:

– Из нашей роты от подрыва на мине погиб тогда снайпер, срочник, Виталий Корябкин. Хороший был парень. Как рассказывали мне бойцы нашей роты, отличился в боях за Грозный. Он был настоящий герой.

Мы тогда стояли с капитаном Гаем у палатки, он мне что-то на карте объяснял. И вдруг – резкий взрыв в нескольких метрах, и осколки по веткам просвистели. Гай сразу послал туда двоих бойцов. Они вернулись и говорят: «Виталик – все…» Тогда капитан Гай резко сказал: «Я же объяснял вам всем, что ходить только по проверенным тропам и смотреть под ноги». Но было уже поздно…

Мы там ничего не минировали, но до нас здесь стояли внутренние войска, и они до такой степени все вокруг заминировали, что столько народу подорвалось…

Потом контрактник подорвался на мине, слава богу – живой, раненым увезли. Однажды ночью сработали мины-сигналки, мы давай туда стрелять полчаса из всех стволов. Утром пошли посмотреть. Сработала еще одна мина, и двое контрактников каким-то чудом остались живы, даже не ранены были. Наверное, родились в рубашках.