Павел Нахимов - Адмирал Ее Величества России

Наступательная оборона Севастопольского гарнизона за Килен-балкой оказалась столь важной, что неприятель был принужден противопоставить нам на этом пункте шесть батарей, вооруженных 46 орудиями. В левой французской атаке, против Городской стороны, неприятель стал возводить демонтир-батарею против 4-го бастиона, за третьею параллелью, и вывел траншею по капитали 5-го бастиона и полупараллель, в расстоянии 225 саж. от исходящего угла его.

С нашей стороны производились усиленные работы на всей оборонительной линии, с тою целью, чтобы, по возможности, усилить ее на случай атаки открытой силой, а также обеспечить от канонады и бомбардирования. Как суда, затопленные в минувшем году при вход в рейд, были зимою размыты бурями, то вице-адмирал Нахимов, с высочайшего разрешения, устроил в половине (в конце) февраля вторую преграду, затопив между батареями Михайловскою и № 8 шесть судов, именно: корабли «Двенадцать апостолов», «Ростислав», «Святослав» и «Гавриил» и фрегаты «Мидия» и «Месемврия». […]

Неприятель, предугадав наше намерение – занять курган впереди Малахова, хотел предупредить нас на этом пункте, но принужден был по-двигаться к нему постепенно; эта работа шла весьма медленно, по причине каменистого свойства местности, на которой французы вели свои траншеи. Пользуясь тем и обеспечив себя с левого фланга укреплением позиции на Килен-балочных высотах, мы решились сразу занять курган впереди Малахова и заложить там укрепление.

Это смелое предприятие было предложено мужественным защитником Севастополя полковником Тотлебеном временно командовавшему Крымской армией генерал-адъютанту Остен-Сакену, который, приступая к исполнению столь рискованного дела, счел нужным испросить разрешение на то находившегося тогда в Симферополе князя Меншикова, и на следующий же день получил отзыв, в коем бывший главнокомандующий войсками в Крыму писал: «Поспешаю ответствовать на письмо вашего высокопр-ва, от 24 февраля, в коем вы желаете знать мое мнение, относительно построения редута, в 250-ти саж. от Малахова кургана, дабы парализировать действие английских батарей, сосредоточивающих свои выстрелы на этот курган.

Я нахожу предположение это еще тем более полезным, что таковой редут послужить может опорным пунктом для дальнейших действий к овладению английскими батареями между Килен– и Лабораторной балками…»

26 февраля (10 марта) все орудия бастионов Корнилова, 2-го и 3-го, могшие принять участие в обороне Зеленой горы, были на нее направлены полковником Тотлебеном; в сумерки произведена им же, под прикрытием секретов, разбивка укрепления в 315 саженях впереди Малахова кургана, а постройка его поручена штабс-капитану Сахарову.

Укрепление должно было обстреливать не только впередилежащую местность между Килен-балкой и Доковым оврагом, но и подступы французов за Килен-балкой и англичан впереди 3-го бастиона, и потому признано выгодным устроить это укрепление в виде отрезного реданта [138], открытого с горжи, которого передний фас имел длины 27 сажен, левый – 40, а правый – 50 сажен.

К ночи пришли на работу три батальона Якутского полка, которые, пользуясь оплошностью неприятеля, заметившего новую постройку не прежде рассвета, сложили бруствер из находившихся вблизи камней и углубили рвы и внутренность укрепления настолько, что можно было днем продолжать работу. В следующую ночь был наряжен на смену Якутским батальонам Камчатский полк, от чего вновь сооруженный люнет получил название Камчатского (французы называли его: «Ouvrage du mamelon vert»).

28 февраля (12 марта) союзники открыли огонь из шести орудий по Камчатскому люнету, но, несмотря на то, работы в нем продолжались весь день. Утром замечено было, что неприятель заложил в ночи новую траншею по направлению к Доковой балке. Чтобы помешать этой работе, по распоряжению контр-адмирала Панфилова была произведена в ночи на 1 (13) марта вылазка лейтенантами Бирилевым и Астаповым и мичманом Макшеевым с 80 охотниками из матросов, под прикрытием 60 штуцерных Охотского полка. Наши охотники ворвались в траншею и принесли на 3-й бастион более ста совершенно годных туров. Потери с нашей стороны не было. […]

Сооружение Камчатского люнета заставило французов немедленно приступить к осадным работам на высотах против Зеленой горы. Начальник французских инженеров генерал Бизо предложил штурмовать наш люнет в ночи на 1 (13) марта, но генерал Канробер, после неудачного покушения овладеть Селенгинским редутом, потерял охоту к решительным предприятиям и предпочел подвигаться вперед шаг за шагом.

С этою целью первая параллель атаки Виктории, назначенная для соединения французских работ с английскими, была заложена в ту же ночь, в расстоянии от Камчатского люнета на левом фланге около 225, а на правом около 350 сажен. Успеху этой работы способствовало то, что люнет еще не был вооружен артиллерией, и потому не мог обстреливать картечью впередилежащую местность.

Чтобы замедлить последующие подступы неприятеля, были заложены ложементы в расстоянии ста сажен от его параллели и в полутораста от люнета; а для поддержания их предпринято устройство второй линии ложементов, на половинном расстоянии (около 75 саж.) от люнета. […]

2 (14) марта помощник начальника гарнизона, вице-адмирал Нахимов, вступил в должность командира Севастопольского порта и военного губернатора города Севастополя. […] 4 (16) марта назначены: начальником всех войск на Корабельной стороне и на передовой позиции левого фланга – генерал-лейтенант Хрулев, комендантом Камчатского люнета – капитан-лейтенант Сенявин, а Волынского редута – лейтенант Креммер.

Неприятель, имея в виду снова атаковать, в ночи с 5 (17) на 6 (18) марта, ложементы впереди Камчатского люнета, назначил для этого более значительные силы, вероятно предполагая в случае успеха атаки штурмовать люнет. Полковник Весье, которому было поручено произвести предварительное обозрение нашей позиции, в сумерки 5-го (17-го) пал, смертельно пораженный пулею. Вслед за тем французские батареи открыли сильный огонь по люнету, а стрелки по ложементам.

После пальбы, продолжавшейся с четверть часа, две роты 3-го полка зуавов, поддержанные остальными ротами того же полка, 86-м линейным полком и 4-м стрелковым батальоном, кинулись на ложементы и выбили из них прикрытие от Якутского полка. Но полковник Свищевский, выйдя из люнета с тремя ротами волынцев, ударил в штыки и заставил французов отступить в их параллель. Неприятель, снова устроившись, открыл батальный огонь по ложементам.

Зуавы вторично кинулись вперед, но были опрокинуты батальоном Якутского и двумя ротами Томского полка, вышедшими из люнета, под начальством полковника Бялого, и потеряли до 50 человек убитыми и десять пленными, в числе которых был один офицер. Наши войска преследовали неприятеля по пятам и ворвались в его траншею, где, несмотря на прибытие в помощь зуавам 2-го стрелкового батальона, истребили множество французов и только лишь по приказанию генерал-лейтенанта Хрулева были выведены из жаркого рукопашного боя и отошли в ложементы.