Ганнибал Барка - Ганнибал у ворот!

(4) Ко времени битвы при Каннах войско состояло, как пишут некоторые, из восьмидесяти семи тысяч двухсот человек. (5) И, в чем все писатели сходятся, общий порыв и усердие, с каким велось дело, были беспримерны, так как диктатор уже обнадежил сограждан, показав им, что враг может быть побежден.

(6) Прежде чем новые легионы двинулись из города, децемвирам было велено справиться в Книгах [267]об устрашивших народ новых знамениях: (7) и в Риме на Авентине, и в Ариции [268]в одно и то же, как выяснилось, время шел каменный дождь, в Сабинской области на статуях выступила кровь, (8) в Цере кровь появилась в водах горячего источника – это особенно устрашало, потому что не раз повторялось [269]; в Крытом проулке, ведущем к Марсову полю, молнией убило несколько человек.

(9) По поводу этих знамений совершены были умилостивительные жертвоприношения согласно указанию Книг. Послы из Пестума [270]пришли в Рим с золотыми чашами – их, как и неаполитанцев, поблагодарили, но чаш не приняли.

37. (1) В эти же дни в Остию прибыл от Гиерона флот с большим запасом продовольствия. (2) Послов представили сенату; по их словам, собственное горе и бедствия государства не огорчили бы царя Гиерона больше, чем гибель консула Гая Фламиния и его войска [271]; (3) он прекрасно знает, что величие римского народа в бедствии еще удивительнее, чем в счастии, (4) но тем не менее послал все, чем добрые и верные союзники помогают в военное время; он умоляет сенаторов не отказываться.

(5) Прежде всего он подносит как доброе предзнаменование золотую статую Победы, весом в двести двадцать фунтов: пусть они ее примут, пусть держат ее у себя и пусть они вечно считают ее своей собственной. (6) Сейчас привезено тридцать тысяч модиев [272]пшеницы и двести тысяч модиев ячменя, чтобы не было нужды в продовольствии; подвезено будет еще, сколько потребуется: пусть только римляне распорядятся.

(7) Царь знает, что в пехоте и коннице служат только римляне и латины, но в легковооруженных вспомогательных отрядах он видел и чужеземцев. (8) Поэтому он отправил к ним тысячу лучников и пращников, они превосходно сражаются с балеарцами и маврами, вообще со всеми, кто владеет метательным оружием.

(9) Гиерон к своим дарам прибавил еще совет: пусть претор, ведающий Сицилией, переправится с флотом в Африку – карфагеняне на себе почувствуют, что такое война, да и посылать помощь Ганнибалу будет им затруднительнее.

(10) Сенат ответил царю так: «Гиерон явил себя благородным человеком и превосходным союзником с того самого дня, как вошел в дружбу с римским народом, верность которому соблюдал, всегда и всюду помогая римскому государству. (11) Золото, принесенное несколькими другими городами, римский народ, поблагодарив, не принял; (12) но Победу и доброе предзнаменование он принимает, определяет и назначает богине место на Капитолии в храме Юпитера Всеблагого Величайшего. Освященная в этой твердыне города Рима да пребудет она неизменно благосклонной к народу римскому».

(13) Пращников, лучников и припасы передали консулам. К флоту, находившемуся в Сицилии под командой пропретора Тита Отацилия, прибавили двадцать пять квинквирем; претору дозволили переправиться в Африку, если это, по его мнению, ко благу государства.

38. (1) Консулы, закончив набор, подождали несколько дней, пока пришли солдаты от союзников и латинов. (2) Тогда военные трибуны привели воинов к присяге, (3) чего раньше никогда не бывало.

Ведь до того времени солдаты давали лишь клятву, что по приказу консула соберутся и без приказа не разойдутся, а потом в собравшемся уже войске они – всадники по декуриям [273], (4) пехотинцы по центуриям – добровольно клялись друг перед другом в том, что страх не заставит их ни уйти, ни бежать, что они не покинут строй, разве только чтобы взять или поискать оружие, чтобы поразить врага или спасти согражданина.

(5) Этот договор, которым они сами себя добровольно связывали, и превратился в узаконенную присягу, которую давали перед трибунами.

(6) Пока войско еще не ушло из Города, консул Варрон часто созывал народ на сходки и произносил перед ним яростные речи: обвинял знать в том, что она пригласила неприятеля в Италию, (7) говорил, что государству не стряхнуть войну со своей шеи, если полководцами будут Фабии, а он, Варрон, как увидит врага, так закончит войну.

(8) Его сотоварищ Павел созвал народ только раз, накануне выступления из Города, и обратился к нему с речью правдивой, а не угодливой; о Варроне ничего грубого не сказал; (9) лишь удивился, как это полководец, еще не знакомый ни со своим, ни с неприятельским войском, ни с местностью, ни с природными условиями, уже сейчас, сидя в Городе, знает, (10) как будет сражаться, и даже может предсказать день битвы; (11) а он, Павел, понимая, что люди не распоряжаются событиями, но события часто подсказывают решения, не отдаст несвоевременных приказов.

Он желает, чтобы действия были осторожными и разумными и привели к успеху; (12) удальство само по себе глупо, а сейчас только навлечет беду. (13) Все показывало, что Павел поспешным решениям предпочитает продуманные, сулящие безопасность. Когда он отправлялся из города, Фабий, чтобы утвердить его в этих мыслях, обратился к нему, как рассказывают, с такой речью:

39. (1) «Луций Эмилий, если бы твой сотоварищ был похож на тебя (чего я так хотел бы) или если бы ты был похож на своего сотоварища, то мне не стоило бы сейчас с тобой говорить: (2) будь вы оба хорошими консулами, вы и без моих указаний стали бы честно действовать на благо государства; будь вы оба плохи, вы ни слов моих не услышали бы, ни советов моих не восприняли бы.

(3) А сейчас я могу разглядеть, кто таков твой товарищ и кто таков ты – потому и вся речь моя только к тебе: я вижу, что ты будешь хорош и как человек и как гражданин, но это ничему не поможет, коль скоро государство хромает на другую ногу и у дурного советника те же права, та же власть, что у доброго.

(4) Ты заблуждаешься, Павел, если думаешь, что тебе придется меньше бороться с Теренцием, чем с Ганнибалом; и я не знаю, который из двух страшнее: (5) со вторым ты будешь бороться только на поле битвы, а с первым – всегда и всюду; с Ганнибалом будешь сражаться, выведя свою конницу и пехоту, Варрон-полководец обратит против тебя твоих же солдат.

(6) Прочь злое предзнаменование, не хотелось бы поминать здесь Гая Фламиния, но ведь все-таки он потерял голову, когда был уже консулом, находясь в провинции и при войске, а этот и прежде, чем стал добиваться консульства, и потом, покуда его добивался, и теперь уже, ставши консулом, но не повидав еще ни войны, ни врага, все безумствовал и безумствует.

(7) Какую бурю поднял он в Городе среди граждан, хвастливо грозясь будущими сражениями. Как ты думаешь, что сделает он, командуя вооруженными воинами, там, где дело немедленно следует за словом? (8) И если он сейчас же, как объявлял, даст сражение, то или я ничего не понимаю в военном деле, в природе этой войны, в праве этого врага, или какое-то новое место прославится нашим поражением больше, чем Тразименское озеро.