Ганнибал Барка - Ганнибал у ворот!

(11) Туда часто приходили, и какой-то римлянин, разглядывая вблизи стены башни, пересчитал кирпичи, из которых она была сложена, и, высчитав длину каждого, установил приблизительную высоту стены.

(12) Она оказалась значительно ниже, чем думал он и все остальные; взобраться на нее можно было по лестницам не очень высоким; об этом он и доложил Марцеллу. (13) Такими сведениями нельзя было пренебрегать. Подступиться к этому месту было невозможно: его строго охраняли. Приходилось ждать счастливого случая.

(14) Какой-то перебежчик сообщил: наступает праздник Дианы [581], который справляют три дня; в осажденном городе недостает то того, то другого, но вино будет литься рекой, и Эпикид предоставил его и велел городским старейшинам раздавать его по трибам [582].

(15) Узнав об этом, Марцелл поговорил с несколькими военными трибунами; для смелой и трудной попытки выбрали подходящих людей – центурионов и солдат; лестницы приготовили и спрятали; солдатам велели поесть и отдохнуть: выйдут они ночью.

(16) Выбрали время, когда люди, целый день евшие и пившие, спали непробудным сном. Солдатам одного манипула велено было взять лестницы; около тысячи человек, идя гуськом, тихо подошли к указанному месту; (17) без суеты и шума передовые взобрались на стену, за ними пошли другие – их мужество воодушевило и трусов.

24. (1) Уже тысяча воинов заняла часть стены; поднялись по лестницам и подошедшие остальные; подан был знак от Гексапила, к которому подошли среди полного безлюдья; (2) солдаты пировали в башнях, спали пьяные, продолжали пить еще не совсем нагрузившиеся. Немногих застали и убили в спальнях.

(3) Около Гексапила есть небольшая дверь, ее стали изо всех сил ломать, а со стены, как и было условлено, подали сигнал трубой; и вот повсюду уже не тайком, а в открытую стали действовать силой. (4) Дошли до Эпипол [583], места, которое охранял сильный отряд, – притворяться уже было не к чему, надо было пугать. И перепугали.

(5) Как только услышали звуки труб и крики римлян, занявших стены и часть города, караульные решили, что все кончено и город взят целиком; одни бежали по стенам, другие прыгали со стен или падали под напором перепуганной толпы. (6) Большинство не знало, однако, сколь велико бедствие: все они были не протрезвившиеся, сонные, да и вообще – в большом и разбросанном городе вести из одной части плохо доходят до всех остальных.

(7) На рассвете, когда Гексапил был взломан, Марцелл со всем войском вошел в город; разбуженные им жители торопились взять оружие и, насколько возможно, помочь городу, уже почти занятому.

(8) Эпикид от Острова, который сиракузцы называют Насос [584], быстро шел с отрядом. Он не сомневался, что несколько неприятельских солдат перелезли через стену, караульщики – ротозеи и он этих солдат быстро прогонит.

(9) Навстречу бежала перепуганная толпа; Эпикид твердил, что их рассказы страшнее, чем действительность, и рассказчики только увеличивают общий беспорядок, но, когда увидел, что вокруг Эпипол полно вооруженных солдат, повернул в Ахрадину и только подразнил неприятеля, метнув в него несколько дротиков.

(10) Он боялся не столько огромного неприятельского войска, сколько измены, которой благоприятствует случай: не нашел бы он ворота в Ахрадину и на Остров запертыми в суматохе.

(11) Марцелл поднялся на стену, и с высоты его глазам открылся город, пожалуй, красивейший по тем временам; говорят, он заплакал, и радуясь окончанию столь важной военной операции, и скорбя о городе и его старинной славе.

(12) Вспоминался потопленный афинский флот, два огромных войска, уничтоженных вместе с их славными вождями [585], столько таких трудных войн с карфагенянами, (13) столько могущественных тиранов и царей, и особенно Гиерон, недавно царствовавший, и все, что даровала ему судьба и личная доблесть; он прославлен своими благодеяниями римскому народу.

(14) Все предстало пред его умственным взором, и тут же мелькнула мысль – сейчас все это вспыхнет и превратится в пепел, и, прежде чем ввести войска в Ахрадину, он отправил сиракузцев, находившихся, как было сказано, в римских войсках, ласково уговорить и убедить противника сдать город.

25. (1) Ворота и стены Ахрадины охраняли перебежчики, которым нечего было надеяться на пощаду при заключении мира; они никому не позволяли ни подходить к стенам, ни заговаривать с кем бы то ни было.

(2) Марцелл после первой же неудачной попытки отступил к Евриалу [586]– это холм на окраине города, противоположной морю, над дорогой, ведущей в поля и в глубь острова: отсюда очень удобно принимать подвозимое продовольствие.

(3) Начальствовал над этим укрепленным местом назначенный Эпикидом аргосец Филодем. Марцелл отправил к нему Сосиса, одного из тираноубийц [587], который в длинной, хитро составленной речи сообщил Марцеллу, что Филодему требуется время, чтобы подумать.

(4) Филодем тянул с ответом, откладывая его со дня на день в расчете на то, что тем временем подойдут с войском Гиппократ с Гимильконом. Филодем не сомневался, что если он впустит их в крепость, то они уничтожат римское войско, запертое в городских стенах.

(5) Марцелл, видя, что Евриал не взять и ему его не сдадут, расположился лагерем между Неаполем и Тихой– это названия частей города, которые сами по себе являются городами. Он боялся густонаселенных районов: солдаты, жадные до добычи, разбегутся и ему их не удержать.

(6) Из Тихи и Неаполя к нему пришли в одежде умоляющих [588]послы, прося не допускать убийств и поджогов. (7) Они именно просили, а не требовали, и Марцелл, посоветовавшись, с общего согласия приказал воинам: свободных не обижать; остальное будет им добычей.

(8) Лагерь огородили; […] [589]у ворот, открывавшихся на улицы, Марцелл расставил сильные сторожевые посты, чтобы, когда солдаты разбегутся, неприятель не ворвался в лагерь. (9) Воины по сигналу разбежались по городу: ломали двери, всюду грохот, ужас и смятение; убивать не убивали, но грабеж прекратился только тогда, когда все накопленное за долгую благополучную жизнь было расхватано.

(10) Филодем, утративший всякую надежду на помощь, заручившись обещанием, что его не тронут и он спокойно вернется к Эпикиду, вывел свой отряд и сдал холм [590]римлянам.

(11) Пока все были заняты этим холмом, Бомилькар бурной ночью, когда волна не позволяла римскому флоту стоять в море на якоре, вышел из сиракузской гавани с тридцатью пятью кораблями на парусах в открытое море, оставив Эпикиду и сиракузцам пятьдесят пять кораблей. (12) Объяснив карфагенянам, в какой опасности Сиракузы, он через несколько дней вернулся с сотней судов; говорят, Эпикид щедро одарил его из сокровищницы Гиерона.

26. (1) Взяв Евриал и поставив там гарнизон, Марцелл избавился от одной тревоги: многочисленное неприятельское войско, впущенное с тыла в крепость, не сможет ринуться на его воинов, сидящих взаперти в городских стенах. (2) Он расположил вокруг Ахрадины в подходящих местах три стоянки, рассчитывая, что голод заставит осажденных сдаться.