Александр Невский - За Землю Русскую!

Жизнь историческая нашла себе новое русло: руслом этим была земля Галицкая. Но Мономаховичам, утвердившимся на Волыни и в Галиче, пришлось бороться за власть с могучим галицким боярством, которое выросло там в независимую от князя политическую силу, и выносить большое давление иноземных соседей: татар, поляков, угров и литвы.

Открытая война и дипломатическая игра с этими соседями окончилась победой не Галича. Волынь перешла под власть Литвы в середине XIV в., а за обладание Галичем та же Литва спорила с 1340 г. с Польшей. Галичу выпала недолгая слава, и та миссия соединения Южной и Западной Руси, которая, казалось, была суждена именно Галичу, перешла от него к Литве.

Благодаря тому, что Литовское государство составилось преимущественно из русских областей, жило общей политической жизнью с Польшей и имело постоянные, хотя и враждебные сношения с немцами, оно заинтересовало своей судьбой не только русских, но и польских и немецких историков; в немецкой и польской литературах есть очень серьезные труды по литовской этнографии и истории.

Немецкая литература располагает такими солидными сочинениями, как Voigt, Geschichte Preussens (1827–1837) Roppel und Caro, Geschichte Polens (1840–1869). В польской литературе после старых баснословий, вроде Нарбута (Dzieje starozytne narodu Litewskiego и др.) и Лелевиля (Dzieje Litwy i Russi и др.) явились очень хорошие монографии по литовской истории, например: Стадницкого (ряд монографий о литовских князьях: Sunowie Gedumina и др.), Вольфа (Wolff, Rod Gedumina), Смольки (Smolka, Szkice hisloryczne и др.), Прохаски (Prochazka, Ostatni lata Witolda, 1882; Szkice historyczne z XV weku, 1884) и ряд прекрасных изданий памятников в сборнике «Monumenta medii aevi historica, res gestas Poloniae illustrantia» (в котором принимают участие и другие ученые: Соколовский, Шуйский, Левицкий).

Что касается русских ученых, то они прежде мало обращали внимания на историю Литвы, и только в последнее время развилось сознание, что Литва была государством по населению русским и что изучение ее, с точки зрения этнографической и исторической, составляет интерес первостепенной важности для русского историка: в Литве, история которой шла иным путем, чем история Москвы, сохранились чище и яснее некоторые черты древнерусской жизни, и русское общество в Литве осталось в своей массе верным своей народности, хотя и поставлено было в тяжелые условия жизни и развития.

Из старых историков Карамзин в своей «Истории Государства Российского» почти ничего не говорит о Литве; Соловьев, хотя и отмечает литовские события, но отдел о Литве у него менее обработан, чем история Московской Руси. В трудах ученых позднейшего времени история Литвы выступает в более полном виде.

Отметим из более ранних монографий: Владимирского-Буданова, «Немецкое право в Литве и Польше» и др.; Васильевского «Очерк истории города Вильны» и др.; Антоновича «Очерк истории Великого княжества Литовского» (в «Монографиях по истории Западной и Юго-Западной России», т. 1, 1885 г.); Дашкевича «Заметки по истории Литовско-Русского княжества». Для первоначального руководства следует взять только что названный труд Антоновича, у которого находится свод достоверных известий о Литве с начала ее истории до уний с Польшей.

Обстоятельный критический обзор этого труда составлен Дашкевичем в его «Заметках». Антонович и Дашкевич взаимно дополняют один другого, и в их трудах мы имеем первую научно-достоверную историю Литвы. Затем в «Истории России» Иловайского история Литвы излагается на разных правах с историей Москвы. Подробные обзоры литовской истории находим также в «Русской Истории» Бестужева-Рюмина.

Наконец, в позднейшие годы появились монографии: Владимирского-Буданова: «Поместья Литовского Государства», «Формы крестьянского землевладения в Литве» и др.; Любавского «Областное деление и местное управление Литовско-Русского государства» и «Литовско-русский сейм»; Леонтовича «Очерки истории литовско-русского права»; Максимейко «Сеймы Литовско-Русского государства до 1569 г.»; Лаппо «Великое княжество Литовское во 2-й половине XVI в.» (два тома); Довнар-Запольского «Государственное хозяйство великого княжества Литовского» и «Очерки по организации западнорусского крестьянства в XVI в.».

Из популярных изложений литовской и западнорусской истории следует упомянуть: Беляева «Рассказы из русской истории», т. IV; Кояловича «Чтения по истории Западной России» и превосходный курс профессора М. К. Любавского «Очерк по истории Литовско-Русского государства до Люблинской унии включительно» (М., 1910).

Племя, известное под названием литовского, является рассеянным с давних пор на Балтийском поморье, между Западной Двиной и Вислой; на востоке оно распространяется на весь почти бассейн реки Немана и своими крайними южными поселениями достигает среднего течения Западного Буга. Литовцы, как можно заключить по остаткам литовского языка, составляли самостоятельную ветвь арийского племени, близкую славянам.

По немногочисленным сведениям, дошедшим до нас о первоначальном быте литовцев, мы можем указать в Х и XI вв. следующие народности или племена, на которые распалось литовское племя: на севере литовской территории, на правой стороне Двины жило племя, называемое летгола; к югу от него по левому берегу Двины – жемгола, или семигола; на полуострове между Балтийским морем и Рижским заливом – корс, или куроны; к западу между устьем Немана и Вислы – пруссы.

Они разделялись на десять колен; название двух прусских колен «судинов» и «галиндов» находим у Птоломея, писателя II в. н. э. Он помещает их на тех же местах, где они были позже, на основании чего ученые склонны думать, что литовское племя поселилось у Балтийского моря очень рано. По бассейну Немана жили: жмудь (по нижнему течению)и литва (по среднему течению). Наконец, по реке Нареву простирались поселения последнего литовского народа – ятвягов.

Что касается до быта литовцев в древности, то, как замечено было выше, сведения о нем скудны. Религия их состояла, вероятно, в поклонении силам природы. Исторические известия об именах литовских божеств (за исключением разве Перкуна) и религиозных обрядах (за исключением немногих) подвергаются сильному подозрению со стороны позднейших ученых и часто опускаются в ученых трудах.

По дошедшим до нас сведениям можем заключить, что у них существовал очень влиятельный класс жрецов, находящихся в подчинении у главного жреца Криве, или Криво-Кривейто, который пользовался громадным уважением. Характерной чертой быта литовцев было отсутствие первых начал государственности, которые, например, у славян выражались основанием городов. В древнейших летописях, описывающих походы русских на Литву, не упоминается о городах на литовской территории.

Время их возникновения Антонович относит лишь к XIII в., ссылаясь на летописи, которые впервые под 1252 г. упоминают о литовских городах: «Ворута» и «Твереметь» (Ворута был расположен в местности, занятой племенем литвой, а Твереметь – в местности, занятой жмудью). Дашкевич говорит, что летописи под 1252 г. упоминают не об основании городов, а об их существовании; основаны они были, по его мнению, немного раньше.