Петр Румянцев-Задунайский - Великая и Малая Россия. Труды и дни фельдмаршала

Представил мне на пробу командующий в Молдавии генерал-поручик фон Штофельн разные минеральные руды, которые принесли ему живущие раскольники в горах к трансильванской границе, с тем от них объявлением, якобы в оных золото и серебро находится, и такую руду венгерские жители весьма дорого покупают.

Но как здесь нет при мне знающих людей в металлургии, чтобы испытать качество сих руд, то я за обязанность почел оные представить к повелениям высочайшим вашего императорского величества, прося по сделании над оными опыта снабдить меня о том высочайшим предписанием; а я между тем, покуда удостоюсь получить высочайшую резолюцию вашего императорского величества, предосторожность сохраняя, хотя в неизвестности их свойств, предложил генералу-поручику фон Штофельну, чтобы он уговорил явившихся к нему раскольников такие руды собирать, где оные находятся, в чаянии за то довольной себе награды.

Вашего императорского величества всеподданнейший раб

Государыня всемилостивейшая!

Ваше императорское величество из предыдущих всеподданнейших моих соизволили видеть, сколько я непрерывно настаивал, дабы командующий в Молдавии генерал-поручик фон ІІІтофельн через все способы достигал атаковать Браилов, а овладевши уже сею крепостцою простер бы тогда победоносный меч и на другие предметы не столько важные, которые с сокрушением Браилова и сами бы пали.

Справедливость, однако же, убеждала меня сносить в таком предприятии промедление, происходившее от тех наибольше причин, что ему нельзя было так скоро собрать в место всех сил и не можно было обойтись, не раздробляя оных во многие места, ради обнадеживания и утверждения в верности жителей, призывающих с усердием в помощь себе оружие вашего императорского величества, как непреоборимую свою защиту, без которой не избежали бы они пагубы от стремившегося уже на оную неприятеля.

Но теперь вашему императорскому величеству имею счастье всеподданнейше донести, что не только сей генерал-поручик 4-го числа из Ясс к Фокшанам отправился, но и в дороге будучи в сей самый день получил от генерала-майора и кавалера графа Подгоричани, командующего наддеташаментом при Фокшанах, об одержанной победе над неприятелем в двух сражениях рапорты, которые, поспешая сим донесением, подношу при сем выписанные в копии рапорта [79]ко мне генерал-майора фон Штофельна.

Я надеюсь, всемилостивейшая государыня, что последняя победа, тут изъясняемая, при которой толь чувствительную понес утрату неприятель, великое даст споспешествование по прибытии генералу-поручику Штофельну к овладению городом Браиловым, в чем я, благонадежен будучи на его искусство, льщу себя счастьем вскоре вашему императорскому величеству всеподданнейше донести о покорении победоносному оружию вашему как сего города, так и о разбитии совершенном в оном угнездившихся сил неприятельских…

16 июня . Приняв намерение атаковать неприятеля, как генерал-квартирмейстер Боур находил к тому удобность, по осмотру ближайшему с правой токмо стороны, подвинулась армия вперед верст за девять с половиною в лагерь при деревне Гремиште, а с корпусом своим генерал-поручик князь Репнин отошел перед оной верст до пяти по левой стороне, не сняв из своего лагеря палаток. Место, где он стал, закрывало его от неприятеля; генерал же квартирмейстер Боур неподвижно пребывал в своем прежнем лагере.

Над вечер взяты меры к атаке неприятеля в его лагере, который был на превысокой и утесистой горе, лежащей при реке Пруте пониже Рябой Могилы, окружен обширным ретраншементом с сорока четырьмя пушками, к тому же перед оным был еще и грязный ручей. Неприятель, в приближении нашей армии, сошел из своего лагеря на высшую гору, весь тот день примечал на наше положение издали.

17 июня . По предположению накануне, в два часа пополуночи, армия с тихостью собралась к походу. На рассвете пройдя дефилею и обняв высоты в правой стороне, пущено три ракеты, уведомляющие о том генерал-квартирмейстера Боура, которому надлежало по сему знаменованию со своим корпусом прямо идти к турецкому ретраншементу и атаковать в лицо неприятеля, а в сие же время генерал-поручику князю Репнину с своим корпусом зайти и ударить неприятелю в левое его крыло; с нашей стороны генерал-майору Потемкину, на правой стороне Прута бывшему, к той поре поспешать также с своим деташементом к атаке неприятеля в тыл, для чего он уже ночью имел приготовленные понтонные мосты.

По усмотрении сигнала тотчас генерал-квартирмейстер Боур пошел со своим корпусом к первой вышине; генерал-поручик князь Репнин, впереди армии в правую сторону маршировавший, стал обходить неприятеля, целив в назначенный ему предмет; а армию построивши в порядок бою всем фронтом, его сиятельство сам главнокомандующий вел против неприятеля, прикрывая движение князя Репнина и во вспомоществование всем атакующим корпусам и, едучи перед первой линией, беспрестанно примечал на обращение неприятеля, который виды своих движений из лагеря указывал то прямо на армию, то на корпус князя Репнина.

Как только генерал-квартирмейстер Боур вышел на первую ему предлежавшую вышину и приказал устроить впереди из пушек и единорогов батарею для прикрытия войск, туда всходивших, то неприятель и сие, и от всех сторон увидев на себя движения, весь бросился в лагерь и сорвал поспешно оный. Приметив купно с таковым действием и его наглый бег, его сиятельство главнокомандующий тотчас всю тяжелую кавалерию под предводительством генерал-поручика и кавалера князя Репнина послал от армии на бегущего неприятеля.

Между сим немедленно с двумя гренадерскими ротами подполковника графа Воронцова генерал-квартирмейстер Боур взошел на гору к ретраншементу, так как и князь Репнин всходил же на противную вышину; но неприятель, поспешно удаляясь и прикрывая свою ретираду отборными людьми, которые временем принуждали к отступлению и наши легкие войска, в то время на них посланные, вскоре вышел из расстояния, чтобы пехоте нашей можно его было достигнуть; узнав то, генерал-поручик князь Репнин приказал генерал-майорам графу и кавалеру Подгоричани и Текели атаковать и преследовать неприятеля, кои с полками гусарскими – Сербским, Ахтырским и Харьковским, не замедлившись то исполнили, а первым храбрым ударом наши гусары и опрокинули неприятеля и пошли за ним вдогонку.