Яков Нерсесов - Гений войны Кутузов. «Чтобы спасти Россию, надо сжечь Москву»

…Между прочим, спустя годы пути-дороги ученика и учителя – Наполеона и Дютейля – еще раз пересеклись. Это случится при осаде Тулона в 1793 г., где Наполеон командовал артиллерией французской революционной армии, а его старого учителя в артиллерийском ремесле туда закинула нелегкая судьба гонимого революцией аристократа. На этот раз учитель оказался в подчинении у своего любимого ученика и весьма помог ему дельными практическими советами и своевременными поставками снарядов. Но часы Дютейля уже были сочтены. Революционные комиссары – бывший актер Жан-Мари Коло д’Эбруа (1749–1796) и будущий наполеоновский министр полиции Фуше – ретиво выполняя революционные разнарядки по уничтожению старорежимных военспецов, отправили на гильотину и замечательного дамского угодника – прославленного артиллериста Дютейля-старшего. Напрасно старик показывал им присланные ему Наполеоном письма с благодарностями за разумные советы, распоряжения и энергию при организации артиллерии под Тулоном! В списке приговоренных к казни напротив фамилии Дютейль уже был поставлен крестик, перечеркнувший его жизненный путь на 72-м году жизни! Если Коло д’Эрбуа вскоре сгинет в ссылке в жарко-влажной Гвиане, то судьба Фуше гораздо интереснее. Спустя годы всегда осторожный Фуше, не зная о дружбе старого королевского генерала и молоденького корсиканского офицерика, как-то проболтался могущественному императору Наполеону и об этом «подвиге» из своего «славного революционного прошлого». «Дютейль был добрым человеком и… – здесь Бонапарт сделал театрально-длинную паузу, – и моим любимым учителем!» – добавил он. В мгновенно наступившей тишине французский император бросил такой взгляд своих серо-стальных глаз на своего министра полиции, что тот мгновенно побелел как мел и покрылся мокрой испариной… Продолжения этой истории не последовало: Фуше, как блестящий профессионал своего дела, был нужен своему патрону, а дела тот всегда ставил выше всего остального…

Незадолго до начала Бородинского сражения генерал А. де Коленкур напомнил Наполеону историческую фразу столь почитаемого им Фридриха Великого. Как известно, после того как при Цорндорфе 36 эскадронов его лихих черных гусар Зейдлица, разбившись о штыки русской пехоты, превратились в ошметки окровавленного мяса (людского и конского), якобы Фридрих II в порыве отчаяния бросил своей ошарашенной от увиденного свите ставшую затем легендарной фразу: «Русского солдата мало убить – его надо еще и повалить!»Наполеон мрачно парировал: « Ну вот, завтра я и повалю их своей артиллерией!»Забегая вперед надо признать, что как это ни прискорбно, но он знал, что говорил! В процентном отношении наибольшие потери русские понесут в битве при Бородине не от вражеской пехоты или кавалерии, а именно от артиллерии, выпустившей невиданное доселе для однодневного полевого сражения количество снарядов – более 60 тысяч против 30 (или 20?) тысяч у русских. (Правда, некоторые исследователи, в частности Д. Г. Целорунго, по данным учета ранений на основе формулярных списков полагают, что все же причиной большей части потерь русской армии стал ружейный огонь неприятеля – 70–80 процентов.) Полководческий гений Бонапарта позволит ему создавать во всех пунктах, где он предпримет атаки, превосходство не только в людях, но и в пушках в 2–3 раза. У Кутузова же из-за гибели в начале сражения его начальника артиллерии генерала Кутайсова 306–324 орудий А. Х. Эйлера простояли в резерве без дела до конца сражения.

…Кстати сказать, столь могучий резерв предписывался принятыми незадолго до войны кутайсовскими «Общими правилами для артиллерии в полевом сражении», призванными обеспечить по мере надобности наращивание эффективного огня, когда подлинные намерения противника станут окончательно ясны. Кроме того, «эти правила» замечательно вписывались в кутузовскую аксиому «Полководец не может считаться побежденным до тех пор, пока у него есть резерв». Более того, именно на этом принципе сохранения максимальных резервов до конца битвы Кутузов и построил всю свою «концепцию» битвы с Бонапартом, в том числе и в вопросе об артрезерве. Как показала заключительная фаза битвы, «старая лисица севера» не прогадал…

…Один из реформаторов российской артиллерии и один из героев Бородина, генерал, граф Александр Иванович Кутайсов(1784–1812) был очень яркой фигурой в истории русской армии начала XIX в. Уже в 10 лет он был записан благодаря высокому положению своего отца в гвардию унтер-офицером. Отец Александра Ивановича Кутайсова – Иван Павлович – играл первостепенную роль при императоре Павле I! Взятый ко двору пленным турчонком по имени Кутай во время штурма Бендер, он был отправлен в Париж (Мекку «мирового соблазна» той поры ) учиться парикмахерскому искусству. Став первоклассным куафером, Иван Павлович был личным брадобреем императора, т. е. человеком, который каждое утро водил острой бритвой по горлу крайне мнительного Павла I! Подозрительный ко всем российский император сделал его шталмейстером, графом, кавалером самого высокого русского ор. Св. Андрея Первозванного, владельцем богатейших поместий! Беспринципный, эгоистичный, склонный к интригам, наушничеству, корыстолюбивый и алчный Кутайсов-старший был нелюбим и ненавидим почти всей придворной камарильей, особо – императрицей Марией Федоровной! Но это не помешало ему устроить карьеру своего сына Алексашки – всеобщего любимца, невероятно красноречивого будущего корифея российской артиллерии. В 15 лет юный Кутайсов уже гвардии полковник! Как вскоре выяснилось, военная стезя – артиллерийское дело – оказалась истинным призванием Александра Ивановича, и порочная практика зачисления дворянских детей с рождения в элитные части и столь же порочная практика их чинопроизводства в данном случае оказались ни при чем! Так или иначе, но уже в начале 1806 г. Кутайсов – генерал-майор и на ответственных постах. Именно Эйлау стало визитной карточкой его понимания роли современной артиллерии: вверенные ему конные батареи решительно и энергично действовали на средних и коротких дистанциях. По окончании войны 1806–1807 гг. с Наполеоном он по собственной инициативе покинул ряды русской армии и в 1810 г. отправился в Европу (в том числе во Францию) повышать свое военное образование, в первую очередь в области столь близкой ему артиллерии! В Вене и Париже Александр Иванович Кутайсов усердно конспектировал лекции по артиллерийскому делу и математике, штудировал труды легендарных мыслителей-практиков XVIII в. Грибоваля и дю Тейля, посещая артиллерийские полигоны во Франции, и, между прочим, совершенствовался в восточных языках – его отец был турком. Как результат, по возвращении в 1811 г. в Россию именно ему поручили продолжить начатую генералом от артиллерии (1807) графом Алексеем Андреевичем Аракчеевым (1769–1834), влиятельным государственным деятелем в военном ведомстве России той поры. Именно по его «Общим правилам для артиллерии в полевом сражении» она была реформирована и воевала с наполеоновскими войсками в 1812 г. Сам Кутайсов стал начальником артиллерии в 1-й Западной армии Барклая де Толли и принял участие во всех арьергардных боях, отличившись при Островно и Смоленском. Роковой для него стала Бородинская битва. В канун смерти он был необычайно весел, шутил, говорил без умолку. Его «завещанием» стал приказ по артиллерии 1-й армии, ставший своего рода «заповедью» для русских артиллеристов: «Подтвердите во всех ротах, чтобы они с позиции не снимались, пока неприятель не сядет верхом на пушки. Сказать командирам и всем господам офицерам, что, только отважно держась на самом близком картечном выстреле, можно достигнуть того, чтобы неприятелю не уступить ни шагу нашей позиции. Артиллерия должна жертвовать собой. Пусть возьмут вас с орудиями, но последний картечный выстрел выпустите в упор»… Надо отдать должное русским канонирам – под Бородином они бились не щадя живота своего, «выжимая» из своих пушек максимум возможного, вплоть до разрыва орудий от перегрева в клочья, в одночасье уходя вместе с ними в Солдатское Бессмертие …