Array Коллектив авторов - Другая победа. Если бы победил Гитлер

С рассветом следующего дня, это была среда 17 июля, генерал-лейтенант Торн, сидя в штабе XII корпуса, искал любые возможности собрать подкрепление для обороны вдоль линии Ставки главного командования. Каково же было его изумление, когда в расположение прибыл генерал-майор Монтгомери с двумя свежими батальонами пехоты на грузовиках и с батареями противотанковой и полевой артиллерии, по одной батарее при том и другом батальоне соответственно. Эти подразделения, которые принадлежали 18-й австралийской пехотной бригаде, 17 июня прибыли в Шотландию и приступили к подготовке в лагерях на Солсберийской равнине. Оттуда их командир бригадный генерал Г. Д. Уинтер поставил в известность военное министерство, что в течение месяца его бригада будет «приведена в надлежащую форму» [68]. Обозленный выше всяких пределов тем, что его отстранили от участия в важнейшем сражении, Монтгомери, не имея на то никакого приказа, отправился на поиски австралийцев, и, найдя их, напомнил, что он сам вырос на Тасмании, а Уинтер ухватился за возможность послать свои части в бой. Торн тоже понимал, что сейчас не то время, чтобы педантично соблюдать все формальности. Он передал Монтгомери переформированный 4-й королевский танковый полк, имевший в своем составе 28 танков «Матильда». Для того чтобы его было легче опознать на марше, Монтгомери надел полковой черный берет, рядом с танкистской эмблемой которого он прикрепил свой генеральский значок. Подобная манера носить знаки различия стала его привычкой, с которой он не расставался впоследствии.

Под звуки «Танцующей Матильды» в ужасном исполнении австралийских солдат соединение Монтгомери чуть позже полудня подошло к Кентербери. В лесистой местности у Литтлборна, расположенного в нескольких милях к востоку от пылающего города, боевая группа «Роммель» сошлась во встречном бою с австралийской бригадой и танковым полком, которых постоянно преследовали немецкие штурмовики Ju-87 «Штук». К наступлению ночи мало что осталось как от той, так и от другой стороны. Тем не менее этот бой вынудил немцев остановиться, и оказалось сломленным их продвижение вглубь страны. По-прежнему целые километры отделяли немцев от линии обороны Ставки главного командования, и теперь она стала совершенно недостижимой. Несмотря на утверждения нацистской пропаганды, в военном отношении операция «Морской лев» оказалась неудачной.

Но все это было абсолютно неизвестно Военному кабинету, когда в полдень того дня его члены собрались на совещание в бункере Галифакса. Дилл докладывал, что четырем немецким дивизиям удалось прочно закрепиться на берегу. Не удавалось отбить Мэнстон, следующая высадка десанта ожидалась в Рэмсгейте, а британской армии было нечем остановить ее. (Это был бы удачный ход, если бы немцы догадались запланировать его или имели достаточно сил для этой операции.) Потеряв за два дня боев 70 самолетов и имея на своем счету более 200 сбитых немецких машин, военно-воздушные силы Великобритании никак нельзя было считать побежденными, хотя и на конечную победу у них тоже не было надежд. В прошедшие 24 часа имели место большие потери на море; в их число вошло 9 эсминцев и три из наиболее ценных крейсеров; от подобных фактов не так-то просто было бы отмахнуться и Черчиллю. Но самому Галифаксу казалось, что становятся явью его самые страшные кошмары. Королева погибла; охвачен пламенем и лежит в руинах Кентербери – местопребывание иерархов церкви, ревностным сторонником которой был Галифакс; тысячи английских солдат находятся в плену во Франции. Немцы уже захватили Кент, и теперь всю Великобританию ждет поражение и позор. Во всем этом виноват только он один. Галифакс доложил кабинету министров, что, для того чтобы не допустить дальнейшего кровопролития, он намерен добиваться мира на тех условиях, какие только ему будут предложены.

Как развивались события дальше, установить совершенно невозможно, даже на основании рассказов тех, кто смог уцелеть. Кабинет министров уходил с совещания в некотором смятении. Спустя малое время с Даунинг-стрит были разосланы извещения о том, что Галифакс выступит с речью на специальном объединенном заседании Палаты общин и Палаты лордов. Чемберлен возвратился к себе в Совет, а Черчилль, вернувшись в Адмиралтейство, вызвал к себе королевских морских пехотинцев, которые с позиций в своем неприступном бункере Адмиралтейства должны были защищать все здание от нападения немецких парашютистов. Известие о планах Галифакса быстро распространилось. Сопровождаемый большинством членов своего кабинета, Галифакс вошел в переполненную и гудящую множеством голосов Палату лордов с некоторым промедлением, примерно в 20 часов, и стал пытаться перекричать общий шум. Очень многие из присутствующих были одеты в военную форму, хотя личного оружия не было ни у кого. И примерно в то же время, когда лучи заходящего солнца отбрасывали длинные тени вдоль улицы Уайтхолл, можно было видеть, как во главе роты вооруженных морских пехотинцев вдоль нее шагал Черчилль и что в руках у него был пистолет-пулемет Томпсона. Охрана, размещенная вдоль дворца Уайтхолл, смотрела на него с изумлением, явно сомневаясь, стоит ли пропускать Первого лорда во дворец. Черчилль и его солдаты ворвались в Палату лордов, и здесь он попытался приказать Галифаксу, чтобы тот сложил с себя полномочия руководителя страны.

Оборона дворца Уайтхолл была поручена 2-му батальону гвардейских гренадеров, которым командовал подполковник Ф. А. М. Браунинг [69], имевший кличку Мальчик (Boy). Он мечтал о большой военной карьере, но тут его перспективы были весьма туманными, поскольку супруга подполковника, писательница-романистка Дафна Дюморье, недавно примкнула к американскому крестовому походу «За духовное перевооружение» (известному в Англии как «Оксфордское движение») [70], не пользующемуся поддержкой официальных кругов Великобритании. Когда до него дошли слухи о том, что немецкие парашютисты, переодетые в форму английских солдат, похитили Черчилля и захватили обе палаты парламента, Браунинг находился в караульном помещении Букингемского дворца. Не ожидая ни приказов, ни сведений, подтверждающих слухи, Браунинг поднял по тревоге свой батальон и, открыв огонь из всех видов оружия, повел солдат на штурм парламента. Последовала трехчасовая перестрелка, которая велась преимущественно в темноте. В результате перекрестного огня в возникшей суматохе были убиты и Галифакс, и Черчилль, а вместе с ними погибли Кингсли Вуд, еще два члена кабинета министров, 98 пэров королевства, три епископа и 76 членов парламента.

Чемберлен был разбужен в три часа ночи. Ему сообщили, что Галифакс погиб, но другие обстоятельства точно не известны. Неписаная конституция Великобритании никогда не предусматривала мер, позволяющих справиться с подобными ситуациями. Однако Чемберлен считал, что, поскольку он является лидером правящей партии, он снова становился премьер-министром. Попытки связаться с королем Георгом VI в Шотландии и получить его одобрение оказались безуспешными. Опасаясь за свою жизнь, Чемберлен перебрался в командный бункер Галифакса и начал оттуда звонить членам Военного кабинета, сообщая им, что произошло нечто вроде восстания и что, для того чтобы не допустить гибели страны в пучине анархии, перемирие стало еще более необходимым. Идеи, который снова возглавил военное министерство, в особенности подвергал сомнению полномочия Чемберлена и отказался отдать приказ армии, чтобы она сложила оружие. Ни Черчилля, ни Вуда не удавалось найти как в Адмиралтействе, так и в министерстве воздушного флота. В отчаянии Чемберлен дошел до того, что стал звонить по телефону владельцам и издателям каждой газеты на Флит-стрит, приказывая им напечатать в своих утренних выпусках известие о капитуляции Великобритании.