Николай Якубович - Мясищев. Неудобный гений. Забытые победы советской авиации

В соответствии с постановлением Совета Министров от 31 июля 1958 года в ОКБ Мясищева разработали танкер 3МТ, предназначенный для дозаправки топливом в полете бомбардировщика М-50. Максимальная взлетная масса в случае использования дополнительной сбрасываемой взлетной стойки шасси могла быть увеличена с 190 000 кг до 248 200 кг. В ноябре 1959 года ОКБ предъявило заказчику эскизный проект, а менее чем через месяц макет, но этим все и кончилось.

Постепенно бомбардировщики 3М были переоборудованы в самолеты-заправщики, поскольку заправка в воздухе обеспечивала возможность удара по вероятному противнику. В начале 1970-х годов 1230-й тбап получил название 1230-й авиационный полк самолетов-заправщиков (1230-й апсз).

Бомбардировщики 3М стояли на вооружении дальней авиации до 1985 года, после чего были уничтожены в соответствии с договором о сокращении наступательных вооружений. Самолеты-заправщики 3МС-2 находились на вооружении до конца 1993 года, после чего их сдали на консервацию.

Последней модификацией самолета 3М стал грузовой 3М-Т с бесфорсажными двигателями ВД-7М, получившими обозначение ВД-7МД тягой по 10 750 кгс. В конце 1970-х, в ходе разработки многоразового ракетно-космического комплекса (МРКК) «Энергия-Буран» встал вопрос о транспортировке орбитального корабля (изделие 11Ф35) и центрального блока «Ц» ракеты-носителя «Энергия» (изделие 11К25) на космодром. Был рассмотрен ряд способов транспортировки – водный, железнодорожный и автомобильный, но осуществить их было трудно и дорого, а главное – требовало много времени. Оставался только путь по воздуху. Рассматривалось несколько типов летательных аппаратов, от аэростатических до самолетов Ан-22 и Ил-76. Но остановились на самолете-заправщике 3МС-2 в качестве промежуточного варианта. Штатная транспортировка предполагалась на вновь создаваемом самолете Ан-124 «Руслан».

ВМ-Т «Атлант» СССР-01402 на аэродроме ЛИИ

Об этой идее я впервые узнал в начале 1977 года из эскизного проекта МРКК «Буран». Работая в ЦНИИМАШе, мне довелось заниматься вопросами транспортировки элементов будущего многоразового комплекса по воздуху. Но будет более справедливо предоставить слово бывшему сотруднику НПО «Энергия» профессору В.П. Бурдакову, одному из первых идеологов авиационной транспортной системы 3М-Т и орбитального корабля:

«Одним из самых крупных «орешков» были вопросы транспортировки ее огромных блоков с заводов на космодром. Оглядываясь на то время, скажу, что ключевую роль в этом вопросе сыграл Н.Ф. Кузнецов, в прошлом начальник центра подготовки космонавтов. Более того, без генерал-майора авиации, доктора военных наук, Заслуженного военного летчика СССР никакой «Энергии» и никакого «Бурана» мы бы не имели! И дело тут не только в позиции, а точнее в оппозиции министра авиапрома П.В. Дементьева, начальника ЦАГИ Г.П. Свищева, начальника ЛИИ В.В.Уткина и еще многих сотен военных и гражданских «авиационных» руководителей, включая О.К.Антонова, его преемника П.В. Балабуева и В.М. Мясищева. Да, да. Он тоже вначале был категорически против своей «тройки» в необычной для нее роли.

Схема самолета ВМ-Т

До сих пор во всех деталях помнится трудный разговор, который Н.Ф. Кузнецову и мне пришлось в 1976 году вести с В.М. Мясищевым в его рабочем кабинете. За окнами вечно ревущее поле Летно-испытательного института. Голос у Владимира Михайловича тихий – не всегда за шумом самолетов разберешь, что он говорит. На помощь то и дело приходит правая рука генерального конструктора, его заместитель и главный конструктор А.Д. Тохунц.

Речь идет о неслыханном. НПО «Энергия» предложило транспортировать элементы только еще проектировавшейся гигантской ракеты (она тогда еще не носила звучного названия «Энергия») на «спине», то есть фюзеляже самолета 3М, который мы считали возможным переделать в специальный транспортный самолет-носитель.

ВМ-Т с грузом 1ГТ (водородный бак блока «Ц» ракеты-носителя «Энергия»)

Задача наша состояла в том, чтобы заполучить подпись В.М. Мясищева на так называемой габаритке – схематическом чертеже этого крупного груза. Подпись Генерального означала бы очень многое – то, что он согласен с идеей, а главное, что он берется за работу. По прошлому опыту мы знали: если профессор В.М. Мясищев загорелся идеей, то в инженерном варианте она будет решена безукоризненно.

ВМ-Т с грузом 1ГТ в полете

Но конструктивная часть разговора, как говорится, не «клеилась». Владимир Михайлович думал, по-видимому, о возможностях своего коллектива, достигшего к этому времени рекордно низкой отметки по численности. Изучал, конечно, и нас: что мы за организация, не подведем ли? Разумеется, к этому разговору мы хорошо подготовились, переговорили со всеми ведущими специалистами фирмы Мясищева. И не зря! Генеральный конструктор по очереди вызывал и с пристрастием опрашивал в нашем присутствии аэродинамика А.А. Брука, проектанта-компоновщика В.В. Любакова, прочниста А.Х. Каримова, а также управленцев, эксплуатационников, электриков, экономистов. Все они весьма единодушно доказывали необходимость браться за общую работу, убеждали в ее осуществимости. Владимир Михайлович всех сдержанно благодарил и отпускал. И вот когда, казалось, все слова уже были сказаны, а подпись все не появлялась, я стал проявлять признаки некоторого нетерпения. На это хозяин кабинета отреагировал весьма спокойно:

Валерий Павлович! Лучше переругаться в начале работы, зато потом, когда придем к общему мнению, дело будет сделано как надо. Ведь вы предлагаете то, что никто в авиации никогда еще не делал. Вы знаете это?

Мне это было хорошо известно, однако я попытался возразить:

– А американцы? На «Боинге-747» они не только возили, но и успешно сбрасывали свой «челнок»!

– «Боинг» – новая и более мощная машина по сравнению с нашей «тройкой», да и операция у них более простая, ведь они один самолет установили на спине другого, – отвечал Мясищев.

– Могу напомнить, что ваш тезка Чкалов еще в 1931 году, работая в НИИ ВВС, впервые испытал самолет «Звено» В.С. Вахмистрова – авиаматку с укрепленными на ней истребителями. Транспортировка же в воздушном потоке ракетного бака – дело более деликатное и вряд ли осуществимое.