Иоахим Гофман - Власов против Сталина. Трагедия Русской освободительной армии, 1944–1945

Когда в штаб-квартире дивизии появился член ЧНС Матуш, генерал-майор Буняченко высказал ему свое недовольство тоном заявления Национального совета и вообще его «осторожностью» [504]. Командир дивизии указал по этому случаю, что в Прагу пришла «русская армия», а не «власовская армия», чтобы поддержать чехов в их борьбе, что он может в любой момент вывести свои войска из города, если их помощь более не желательна. Кроме того, ему, дескать, безразлично, какую форму правления введут у себя чехи. Далее, он не намерен позволить втянуть себя и в вооруженную борьбу с Красной Армией. Буняченко потребовал присутствия представителя Чешского национального совета в своей штаб-квартире. Тем временем, ввиду неблагоприятной военной ситуации повстанцев, настроение в ЧНС явно изменилось в пользу Власова. «Большинство членов Совета, – как подтверждает народный социалист д-р Махотка, – относились к сотрудничеству с Власовской армией с энтузиазмом» [505]. Поддержке частями РОА придавалось теперь в ЧНС такое решающее значение, что даже коммунист Кнап призывал устанить «недоразумения» с Буняченко. С этой целью было решено направить в штаб-квартиру в Йинонице официальную делегацию и поручить эту миссию членам-коммунистам Кнапу и Давиду. Этим решением ЧНС совершенно очевидно отходил от политической линии чешского правительства, находившегося в Кашау, которое считало себя обязанным проявлять далеко идущее внимание к пожеланиям Советского Союза. Так, телеграмма из Кашау призывала и к «осторожности в отношении Власова». Представитель Бенеша в Лондоне, министр Рипка, который тщетно пытался заинтересовать Великобританию Пражским восстанием, даже настоятельно предостерег по Би-би-си от хотя бы временного сотрудничества с Власовым [506]. Британское правительство, которое, как и США, учитывая позицию Советского Союза, отказало пражским повстанцам во всякой поддержке, разумеется, тем более не могло приветствовать помощь со стороны антисоветской Русской освободительной армии. И к этой позиции присоединился министр Рипка.

Хотя два делегата Чешского национального совета, направленные в штаб-квартиру 1-й дивизии, Кнап и Давид, стремились ограничиться чисто военным аспектом в духе достигнутого соглашения, они все же касались и политических вопросов, во всяком случае, приняли соответствующие заявления командира дивизии и довели их до пленума ЧНС [507]. Из их сообщения вновь вытекало, в какой мере генерал-майор Буняченко был заинтересован в том, чтобы напрямую проинформировать чешскую общественность о возникновении и целях Освободительной армии и о мотивах ее вмешательства в Пражское восстание. Так, он попросил двух эмиссаров распространить по радио на чешском и русском языках подготовленную им для этой цели политическую декларацию на 4-х страницах. В связи с военной ситуацией в Праге он одновременно проинформировал об оснащенности своих частей оружием и боеприпасами, о понесенных до сих пор боевых потерях и о необходимости четкого сосредоточения сил на главных направлениях. Для улучшения военного сотрудничества между русскими и чехами и для того, чтобы быть в состоянии координировать их атаки, он предложил делегировать чешских офицеров связи. Так, предусматривалось направить офицера для выработки системы огня в Петржин, куда была передислоцирована из Злихова часть артиллерии [508]. На этом переговоры между ЧНС и 1-й дивизией РОА завершились. Ведь когда вечером 7 мая в 21.00 Кнап и Давид доложили Чешскому национальному совету о встрече с генерал-майором Буняченко и о его пожеланиях и требованиях, части РОА в основном уже прекратили боевые действия в Праге и начали оттягиваться в западном направлении.

Как же протекали бои 1-й дивизии РОА в Праге в судьбоносный день 7 мая 1945 года? Оперативный приказ командира дивизии, составленный в соответствии с пожеланиями военного командования «Бартош» и изданный в 1.00 ночи, предусматривал наступление на городской центр по трем ударным направлениям [509]. Главный удар, начиная с 5.00, должен был нанести 1-й полк во главе с подполковником Архиповым из района Смихова. Полку, оснащенному несколькими танками-истребителями или танками, полковой артиллерией и противотанковыми пушками, при котором находился и ряд знакомых с местностью проводников, удалось после пересечения мостов через Влтаву (Железничный, Палацкого, Йирасков), ведя бои на территории города к востоку от Влтавы, пробиться через Винограды до Страшнице, а к югу оттуда – до Панкраца [510]. Наступающий на северном участке 4-й полк во главе с полковником Сахаровым захватил важные объекты в центре города, а также Петржинские высоты. 3-й полк во главе с подполковником Александровым-Рыбцовым, наступавший через Бржевнов– Стржешовице на Градшин (Градчаны), сумел во взаимодействии с 4-м полком прорваться через выдающуюся на восток извилину Влтавы в район Голешовице [511]. И, наконец, артиллерийский полк во главе с подполковником Жуковским, занимавший огневые позиции между Коширже и Злиховом, но в течение дня частично выдвинувший их вперед, по договоренности с военным командованием «Бартош» вел огонь по немецким опорным пунктам в районе госпиталя, обсерватории, Петржина и в других местах. Бои за городской центр прикрывали против наступавших с юга подразделений войск СС (части дивизии «Валленштейн») остальные силы дивизии. 2-й полк во главе с подполковником Артемьевым, направленный командиром дивизии 6 мая в район Хухле – Сливенец, после тяжелых боев у Лаховички и Праги отбросил противника до района Збраслава [512], тогда как разведывательный батальон во главе с майором Костенко занял позиции на восточном берегу Влтавы, в районе Браника, обратив фронт к югу.

Все события этих дней – неожиданное выдвижение 1-й дивизии из района Бероун – Сухомасты в направлении Праги 5 мая 1945 г., начало боевых действий у аэродрома Рузине и к юго-западу от Хухле 6 мая и, наконец, наступление в трех главных направлениях на городской центр Праги 7 мая, а также неоднократные требования представителей РОА, в т. ч. полковника Сахарова, о капитуляции [513] – бесспорно явились огромной неожиданностью для немецких командных инстанций и остались для них непонятными. За полгода до этого, 14 ноября 1944 г., на торжественном государственном акте в галерее Рудольфа Пражского Града вступил в жизнь КОНР. Государственный министр по Богемии и Моравии Франк встретил Власова в соответствии с протоколом в Чернинском дворце. Он произнес вступительную речь в галерее Рудольфа и, совместно с командующим частями вермахта, генералом пехоты Туссеном, сидел в первом ряду рядом с Власовым в качестве почетного гостя. И вдруг РОА в одно мгновение оказалась во вражеском лагере. Генерал Туссен, государственный министр Франк и высокий чин СС и полиции, группенфюрер СС и генерал-лейтенант войск СС граф Пюклер, подобно генералу Зайдеману и полковнику Зорге, могли объяснить себе внезапную враждебность вчерашнего союзника только «недоразумением, вызванным неумелым поведением». Из этой неверной оценки исходили, как уже было на аэродроме Рузине, неоднократно предпринимавшиеся и в Праге попытки немцев устранить предполагаемые недоразумения и договориться с частями генерала Власова о прекращении огня [514]. 7 мая в 10.00 у передовых частей 1-го полка в районе Винограды появился немецкий парламентер, чтобы по поручению генерала Туссена потребовать прекращения боевых действий – нереальное на этот момент требование. Ведь подполковник Архипов не только не был уполномочен принять подобное требование – он, напротив, должен был со своей стороны настаивать на сложении оружия немцами. Во второй раз немецкий лейтенант пересек линии в середине дня с письмом генерала Туссена, в котором тот умоляющим тоном просил о завершении военных действий. «В этот тяжелый час, – гласил текст, – когда вы, власовские солдаты, и мы, немцы, должны объединиться против нашего общего врага – большевизма, вы подняли на нас оружие. Поскольку я считаю это недоразумением, я прошу вас прекратить боевые действия против нас. Завтра, 8 мая, Прага будет очищена от чешских повстанцев. Генерал Туссен» [515]. Разумеется, и этот призыв, который подполковник Архипов «немедленно» переправил командиру дивизии, не мог найти отклика.