Макс Хейстингс - Вторая мировая война. Ад на земле

Монтгомери принял командование северным сектором фронта и выделил значительные силы для отражения немецкого наступления, если оно достигнет британских танковых соединений, чего по большей части не случилось. 22 декабря погода улучшилась настолько, что авиация союзников смогла летать – с печальными последствиями для немецких танков. Бронированный германский кулак продвинулся максимум на 100 км до Фуа-Нотр-Дам, самой дальней точки, но 3 января, когда у танков Моделя закончились и горючее, и наступательный порыв, их контратаковали с севера и с юга армии Паттона и Ходжеса. 16 января американские клещи, преодолевая глубокий снег и сопротивление противника, сомкнулись возле Уффализа. Немцы из полумиллионной группировки потеряли 100 000 человек, почти всю бронетехнику и авиацию. Капитан вермахта Рольф-Гельмут Шредер рассказывал о своем участии в «сражении за Выступ»: «Мы закончили его там же, где и начали; и тогда я уже понимал: это конец» 39. В январе 1945 г. Шредер осознал неизбежность поражения Германии – то, что не желал принимать месяцем ранее.

Союзникам недостало отваги окружить отступавших немцев: части Моделя отступали в полном порядке, и американцы не столько теснили их, сколько догоняли. Эйзенхауэр, переживший тяжелое потрясение от кампании на северо-западе Европы, вполне удовлетворился возвращением на прежние позиции. Битва в Арденнах придала некоторым командирам осмотрительность, сохранившуюся до конца войны. По едкому выражению сэра Фредерика Моргана, «американцы непривычны к несчастьям, которые британцы воспринимают как мелкие случайности на неизбежно ухабистой дороге к окончательной победе» 40.

«Отчет о победе обычно довольно банален и скучен, – писал авторитетный американский историк Мартин Блюменсон. – Командиры, как правило, отличаются не храбростью, а опытом, и не отчаянностью, а благоразумием, и Джордж Паттон в этом отношении, конечно, заметное исключение из правил» 41. И если репутация Паттона как энергичного командира только выиграла благодаря восстановлению фронта в Арденнах, то его тяга к необдуманным поступкам осталась неизменной. Посетив полевой госпиталь, он чуть было не повторил ошибку наподобие того давнего инцидента на Сицилии с больными военным неврозом. Спросив у одного солдата, при каких обстоятельствах он был ранен, Паттон взорвался, услышав в ответ: «Я выстрелил себе в ногу». Потом этот раненый, у которого была раздроблена лодыжка, добавил: «Генерал, я побывал в Африке, на Сицилии, во Франции и вот теперь в Германии. Если бы я хотел “откосить” от армии, я бы уже давно “откосил”». «Извини, сынок, я был неправ», – сказал Паттон 42.

Больше всего от наступления в Арденнах пострадали немцы. Многие теперь надеялись лишь на то, что их города и деревни захватят не русские, а западные союзники. Но после потрясений декабря 1944 г. Эйзенхауэр строил свои стратегические планы гораздо осмотрительнее. Его армии медлительно продвигались вглубь Германии, принимая все возможные меры, чтобы защитить фланги от немецких контратак.

А вот русским на Восточном фронте потери Гитлера пришлись весьма кстати: когда 12 января 1945 г. они начали свое грандиозное наступление, множество немецких танков, которые могли бы им противостоять, лежали на Арденнах грудами искореженного железа. Арденнское сражение, исчерпавшее танковые резервы немцев, ускорило конец гитлеровской Германии, причем худшим для немецкого народа образом. В результате дорогу к столице Гитлера проложили не американцы и британцы, а именно Красная армия. Лишь 28 января силы Эйзенхауэра вновь вышли на рубежи, которые занимали до начала гитлеровской операции Autumn Mist.

В то время как битва в Арденнах красовалась в заголовках газет по всему миру, в Италии англо-американские войска продолжали свое неблагодарное, мучительно медленное наступление на север полуострова. Солдат союзных армий в Италии все больше изводили мысли о том, что перенесенные ими тяготы принесли незначительные результаты и вряд ли получат признание в глазах общественности. В некоторых частях дисциплина расшаталась до опасного уровня. Лейтенант Алекс Боулби писал, что взвод его пехотного батальона, узнав, что презираемый ими офицер представлен к награждению Военным крестом, подал коллективный протест. Представление было отозвано, но Боулби чувствовал, что его бойцы с неохотой идут в патруль, в атаку и вообще готовы взбунтоваться 43. Впрочем, отмечалось, что подразделение Боулби было нетипично слабым и многие другие подразделения сохраняли высокий боевой дух и стремление к победе, и это, несомненно, правда. Но, когда солдаты знали, что исход войны решается не здесь, их было нелегко заставить рисковать жизнью, а то и жертвовать собой.

Весной 1945 г. союзники наконец-то получили хороших командующих, и заключительная фаза итальянской кампании прошла гораздо удачнее. Луциан Траскотт в декабре 1944 г. сменил генерала Кларка на посту командующего Пятой армии США, а в Восьмой британской армии Ричард Маккрири занял место Оливера Лиза. Оба новых командующих проявили воображение, которого так недоставало их предшественникам: в частности, они не увлекались лобовыми атаками. Вытеснение немецких войск, пусть даже и изрядно потрепанных, из долины реки По было прекрасным военным достижением – слишком запоздалым, увы, чтобы существенно повлиять на эндшпиль этой войны.

Но среди сражавшихся в Италии находились и те, у кого были особые причины для недовольства исходом итальянской кампании. В начале февраля 1945 г. на Ялтинской конференции было решено, что освобожденную от нацистов Польшу возглавит коммунистическое правительство, а восточная часть страны останется у Советского Союза. 13 февраля командир Польского корпуса в Италии генерал-майор Владислав Андерс в письме британскому главнокомандующему говорит о жертвах, которые понесли его бойцы начиная с 1942 г.: «Мы идем по пути, который считаем своей битвой за освобождение Польши, оставляя за собой могилы тысяч наших товарищей по оружию. Поэтому солдаты Второго Польского корпуса считают последние решения конференции трех держав вопиющей несправедливостью… Этот солдат теперь спрашивает меня, в чем же цель его борьбы? И сегодня я не могу ответить на этот вопрос» 44. Андерс был решительно настроен отвести свой корпус с фронта, и Маккрири еле отговорил его. Поляки цеплялись за несбыточную надежду на то, что их ратный вклад поможет изменить решения Ялтинской конференции. Но на самом деле каждая из воюющих сторон намеревалась определить будущее оккупированных ей стран в соответствии с собственными воззрениями. Солдаты Сталина уже вошли в Польшу, ради которой Британия и Франция вступили в эту войну, а западные армии были еще далеко.