Макс Хейстингс - Вторая мировая война. Ад на земле

Черчилль принял жестокое, хотя, видимо, неизбежное решение сосредоточить лучшие силы империи на Ближнем Востоке. На защиту Малайи было отряжено всего 145 самолетов – 66 Buffalo, 57 Blenheim и 22 Hudson. И беда не столько в том, что большинство этих моделей успели устареть, а в безусловном превосходстве японских пилотов, с чьим проворством и боевым опытом пилоты союзников не могли и равняться. Когда японцы начали высадку у Кота-Бару, реакция защитников совершенно не соответствовала ситуации. Прошло несколько часов, прежде чем местные командиры ВВС осознали необходимость нанести ответный удар по вражескому флоту. Когда же британские и австралийские самолеты поднялись в воздух, они вместе с береговой артиллерией причинили противнику существенный урон – более тысячи японцев выбыло из строя. И не все десантники показали себя героями. Один японский офицер описывал, как группа нижних чинов инженерных войск запаниковала под английскими бомбами 10. Не дожидаясь приказа, они ринулись в моторные лодки и удрали в открытое море по направлению к Сайгону.

Но под конец первого дня сражения британский воздушный флот в северной Малайе сократился вдвое, примерно до 50 боеспособных самолетов. Многие старшие офицеры, а также наземные бригады действовали неэффективно: пилоты истребителей Buffalo, которые поднялись наперехват атакующим японцам, с ужасом обнаружили, что начальники оружейного склада не позаботились зарядить их пулеметы. С аэродрома в Куантане сотни техников бежали в панике. «Как же так? Они же сахибы», – с изумлением вопрошал своего командира индиец-водитель из Королевского Гарвальского полка 11. Они застали пустые здания аэродрома, повсюду было разбросано оборудование, личные вещи, теннисные ракетки, мусор. Юный лейтенант гневно отрезал: «Не сахибы, это австралийцы». Но чистокровные британцы тоже бежали. Некоторые индийские подразделения смешались в панике, командира сикхского батальона, вероятно, прикончили его собственные подчиненные, прежде чем обратиться в бегство. «Мы познали, на что способен противник, – с презрением писал японский офицер. – Мы боялись одного: достаточно ли он оставит нам боеприпасов и много ли успеет разрушить перед отступлением» 12.

И сразу же начались расправы. Трое английских летчиков совершили вынужденную посадку в Сиаме и были арестованы местной жандармерией. Их выдали японцам, и японский вице-консул сказал сиамскому судье, что эти люди «виновны в убийстве японцев и уничтожении японской собственности». Всех троих отвели на ближайший пляж и обезглавили. Прежде, особенно в Русско-японскую войну 1905 г., японцы проявляли милосердие к побежденным, однако новая власть воспитала в армии культ беспощадности, мало чем отличавшийся от первобытного варварства. Еще в 1934 г. военное министерство опубликовало брошюру, в которой война воспевалась как «отец творения и мать культуры. Для государства так же естественно и необходимо сражаться за первенство, как человеку – бороться с трудностями». Только теперь западные союзники узнали, как это новое немилосердное мировоззрение сказывается на участи пленных.

Легкий линкор Repulse покидал гавань Сингапура вместе с линкором Prince of Wales, отправляясь на поиски японских десантных кораблей. На корме большого судна организовали танцы. Это зрелище напомнило Диане Купер легендарный бал у герцогини Ричмонд накануне битвы при Ватерлоо: «Словно вновь вижу бал в Брюсселе» 13. Отойдя от берегов восточной Малайи, капитан Уильям Теннант сказал экипажу: «Мы двинемся на север, сделаем, что сможем, врежем, кому сумеем. Будьте начеку… Наша старая галоша себя покажет… Всем надеть или иметь при себе спасательные жилеты, хотя я и не думаю, что с кораблем что-нибудь приключится – мы же везунчики». И ровно в полдень 10 декабря японские самолеты потопили Repulse и Prince of Wales, а с ними ушел на дно и престиж Британской империи в Азии. Единственное утешение англичанам – мысль, что обреченные погибли как герои. Уилфрид Паркер, новозеландец, капитан Prince of Wales, оставался со своими людьми, отказавшись бежать и спасаться. Британский пилот, наблюдавший с воздуха, как сотни моряков цеплялись за обломки в залитой нефтью воде, писал с восхищением: «Они все махали мне, оттопырив большой палец, словно купались в Брайтоне. Я видел тот дух, который выигрывает войны» 14. Правда, немногие спасенные потом признавались, что грозили летчикам кулаками, выкрикивая дразнилки: «ВВС – Вовсе не Видно Сук!» («RAF – Rare As Fucking Fairies!»).

В джунглях на севере Малайи британские подразделения все чаще перехватывались быстро перемещающимися японцами. Первый (он же Четырнадцатый) Пенджабский полк, укрывавшийся в машинах во время тропического ливня, внезапно атаковали вражеские танки – не было времени даже разгрузить противотанковые орудия. «Вдруг я увидел, как мои грузовики несутся прочь по затопленной дороге, услышал адский грохот сражения, – писал командир отряда, лейтенант Питер Грир. – Шум был ужасный, и почти сразу же мимо меня с ревом проехал средний танк. Я едва успел укрыться. Двух минут не прошло, и следом прикатило еще с дюжину средних танков. Они прорвались прямо сквозь наш передовой отряд. Я видел один из своих бронетранспортеров, его хвост горел, а второй номер палил из легкого пулемета по танку в двадцати метрах от меня. Несчастный сукин сын» 15.

Немногие уцелевшие пенджабцы разбежались, и собрать их вновь не удалось. Та же участь постигла батальон гуркхов-новобранцев: 30 человек погибло в первом же бою, всего 200 человек спаслось, сохранив оружие, большинство попало в плен. Офицеру запомнился «хаос и полная растерянность, небольшие группы индийцев и гуркхов, одни, без командиров, палили во все стороны, никто не понимал, что происходит, и снаряды британской артиллерии часто ложились среди своих» 16. Некоторые подразделения, в особенности батальон шотландцев из полка Аргайла и Сазерленда, покрыли себя славой, но эти индивидуальные подвиги не могли спасти положение, поскольку японцы, столкнувшись где-либо с сопротивлением, тут же обходили противника с флангов, просачиваясь сквозь джунгли, которые англичане считали непроходимыми.

Дафф Купер, британский министр-резидент на Дальнем Востоке, в письме Черчиллю так отзывался о командующем вооруженными силами в Малайе Артуре Персивале: «Хороший, достойный человек… спокойный, рассудительный, даже умный. Но общая перспектива ускользает от него, он ведет себя как на учениях в Олдершоте: выучил правила, добросовестно им следует и все ждет свистка судьи, сигнала прекратить огонь – ему главное, чтобы на тот момент его войска оказались в безупречном порядке и его за это похвалили» 17. Помимо ограниченного мышления Персиваля неблагоприятными для британской обороны факторами стали плохо налаженная коммуникация и уже знакомый нам недостаток организованности. Радио смолкло, телефонные кабели были перерезаны, и во многих подразделениях вернулись к сигналам рожка. Японцы почти безраздельно господствовали на море и в воздухе. Наткнувшись на упорное сопротивление в центре Малайи, в Кампаре, генерал Томоюки Ямасита попросту провел еще один десант с моря и таким образом обошел позиции британцев. Англичане не знали, как обороняться от дерзких японских танков – не имелось под рукой даже коктейля Молотова. Три дивизии Ямаситы, сражаясь с превосходящими силами противника, проявили такую энергию и такой агрессивный напор, на который их оппоненты не были способны. Торжествующий генерал сочинил стихотворение: