Роберт Гейтс - Долг. Мемуары министра войны

Я стремился увеличить наши возможности ПРО как можно быстрее, чтобы защитить американские войска в районах их развертывания и наших союзников. Несколько раз в период с мая по июль мы информировали конгресс о состоянии дел и в целом удостоились одобрения конгрессменов. Возражения вызвали разве что мои решения отменить ряд крупных – и очевидно неэффективных – исследовательских программ.

Те, кто позже уверял, что Обама отказался от третьей базы ПШБ на территории Европы, чтобы «умаслить» Россию, явно игнорировали растущее недовольство поляков и чехов нашими планами; кроме того, эти люди совершенно упускали из вида более важное обстоятельство: министерство обороны уже изменило свои приоритеты в отношении ПРО и сосредоточилось на непосредственной угрозе со стороны вражеских ракет малой и средней дальности. Конечно, некоторые представители Государственного департамента и Белого дома верили, что третья база ПШБ в Европе несовместима с «перезагрузкой» отношений с русскими, но мы в министерстве обороны так не думали. Осчастливить русских – такой задачи в моем списке дел не значилось.

В августе ШНБ попросил министерство обороны подготовить документ по изменениям в стратегии, дабы обосновать новые принципы организации противоракетной обороны в Европе, и мы подробно все расписали. Руководители ведомств встретились 1 сентября 2009 года и приняли решение рекомендовать президенту одобрить поэтапный адаптивный подход к европейской системе ПРО, согласившись с моим предложением обеспечивать и далее защиту от угроз в долгосрочной перспективе, в том числе и за счет возможного в будущем развертывания в Европе системы ПРО на основе РЛС и ПШБ. Некоторые политические креатуры Обамы в Госдепартаменте и ШНБ высказывались против продолжения финансирования программы ПШБ. Мы договорились и впредь искать возможности для сотрудничества с Россией, в частности, потенциального использования в нашей системе ПРО русского радара, что расширит зону слежения. Я официально предложил поэтапный адаптивный подход в пояснительной записке на имя президента от 11 сентября, почти через три года после возникновения в президентство Буша идеи разместить в Европе третью базу ПШБ. Времена, технологии и угрозы изменяются. Нам следовало меняться вслед за ними.

Затем, как часто бывало, произошла утечка, которая выставила нас кучкой неуклюжих глупцов, пренебрегающих добрым мнением наших союзников. До той поры мы не провели ни одной из обязательных по закону консультаций с конгрессом или с союзниками относительно крупнейшего со времен предыдущей администрации изменения в политике национальной безопасности Буша и существенных корректировок стратегии противоракетной обороны в Европе. Когда 16 сентября мы узнали, что детали нового подхода к ПРО благополучно просочились в прессу, потребовалось действовать быстро, чтобы исправить положение, насколько это было возможно. В тот же вечер Хиллари направила группу чиновников Государственного департамента и министерства обороны к европейским правительствам и в штаб-квартиру НАТО. Президент позвонил премьер-министрам Польши и Чехии и сообщил им о своем решении и пообещал, что немедленно отправит представителей администрации в Варшаву и Прагу, чтобы проинформировать поляков и чехов обо всех деталях новой политики.

Утром 17 сентября президент сделал публичное заявление о новом подходе к ПРО. По закону подлости – непредвиденные и неудачные совпадения всегда случаются не вовремя – на этот же месяц пришлась семидесятая годовщина нацистского вторжения в Польшу. Некоторые газеты поторопились написать, что Польшу снова «предали», а большинство СМИ сошлось на том, что мы невольно подлили масла в огонь, провоцируя поляков. Президент и его ближайшие советники явно хотели выставить меня на первый план и отправить защищать эту новую стратегию: ведь это я рекомендовал ранее прежнюю стратегию Бушу и это мне хватило авторитета, чтобы убедить Обаму ее подправить. Что ж, не в первый и не в последний раз при Обаме меня использовали в качестве политического прикрытия, но в данном случае я ничуть не возражал, так как искренне верил, что новая стратегия попросту лучше – точнее соответствует политическим реалиям Европы и более эффективна против «осовремененной» иранской угрозы. К тому же мне удалось сохранить и вариант с ПШБ, по крайней мере на какое-то время.

Когда мы с генералом Картрайтом собрались выйти к прессе, чтобы рассказать о новой стратегии, республиканцы в конгрессе и бывшие члены администрации Буша уже успели «отметиться» в СМИ жесткой критикой по поводу «предательства наших союзников» ради «выслуживания перед русскими». Сенатор Маккейн заявил, что мы «серьезно заблуждаемся». Я сообщил прессе причины, побудившие произвести переоценку программы, и объяснил детали новой стратегии. В ответ на один из вопросов я сказал, что русские должны принять неизбежность появления в Европе системы ПРО. Мы надеемся, прибавил я, что они присоединятся к этой системе, но в любом случае действовать собираемся независимо.

Ущерб от утечки информации удалось минимизировать. Скорее всего, правительства Польши и Чехии испытали немалое облегчение, поняв, что благодаря нашей неуклюжести они избежали конфликтов с собственными парламентами; почти наверняка нашу новую стратегию отвергли бы в Праге, да и в Варшаве тоже. Позвонив 18 сентября поочередно министрам обороны обеих стран, я сказал, что мы по-прежнему заинтересованы в их участии в европейской системе ПРО.

Как мне представлялось, наши цели согласно планам Буша и Обамы относительно ПРО и цели лидеров Польши и Чехии были совершенно разными, хотя ни у кого не нашлось смелости заявить об этом публично или хотя бы в частном порядке. Их цели были сугубо политическими, не имели ни малейшего отношения к Ирану, зато упирались, если можно так выразиться, в Россию: размещение американских ракет на своей территории служило конкретной и лучшей гарантией защиты от России за рамками обязательств, предусмотренных договором НАТО. Наши цели при обеих администрациях были прежде всего военными: минимизировать быстро возрастающую иранскую ракетную угрозу, как мы и пытались неоднократно объяснить европейцам и русским. Помнится, мы с Райс говорили Путину, что, если ракетная программа Ирана исчезнет, сразу же отпадет необходимость в системе ПРО в Европе. Вот почему в 2008 году я предложил Путину отложить постановку базы на боевое дежурство до тех пор, пока иранцы не начнут испытывать ракеты, способные достичь Европы. Обама чуть ли не слово в слово повторил эти доводы президенту Медведеву.

Газета «Нью-Йорк таймс» подытожила всю эту историю заголовком «Обама перекраивает ПРО, чтобы осадить Тегеран», а «Вашингтон пост» высказалась менее крикливо: «Новый план призван противостоять иранской угрозе более эффективно». Лично я никогда не понимал причин злобы, которой исходили критики США. Новая стратегия гарантировала защиту Европы и 80 000 американских солдат в Европе, одновременно предусматривая дальнейшее совершенствование противоракет шахтного базирования для защиты территории США. А так – даже на выборах 2012 года Обаме припоминали «отмену» размещения системы ПРО в Европе.