Лев Анцелиович - 891 день в пехоте

Болгария, город Пловдив, 1984 г.

У памятника «Алеша». Второй ряд справа – журналист Цвятко Генов, рядом с ним – автор.

Из Болгарии 61-я гвардейская Славянская Краснознаменная стрелковая дивизия выехала в конце октября 1944 г. Мы выгрузились из эшелона на станции Пирот и в пешем порядке двигались в направлении Белграда. Входили мы тогда в состав 6-го гвардейского стрелкового корпуса.

В городах, которые мы проходили, местные жители и партизаны, спустившиеся с гор, встречали нас очень тепло, как друзей, можно сказать – как родных. Жители стояли с цветами вдоль дорог, по которым мы проходили, на многих домах были надписи: «Живео освободителка Цревна Армия», «Живео друг Сталин», «Живео друг Тито». Теплоту встречи Красной Армии в Югославии хорошо описал в своем дневнике мой однополчанин Мамушкин Сергей Михайлович. Вот выдержка из его дневника:

«Мне пришлось видеть похороны нашего солдата – он погиб при разминировании моста. Таким похоронам позавидовал бы даже большой человек, а не рядовой солдат. Народ заполнил все улицы небольшого югославского городка, прилегающие к месту похорон. Могила вся была покрыта цветами. Все плакали – и молодые женщины, и пожилые, как будто хоронили своего сына или брата, а молодые парни стояли с торжественно поднятой рукой, сжатой в кулак».

Но в те дни произошло и печальное событие. 7 ноября 1944 г. колонна войск корпуса, растянувшись на многие километры, двигалась по горной местности, покрытой лесами. Было это в районе города Ниш. Вдруг послышался приближающийся гул большого количества самолетов, летящих на большой высоте в восточном направлении. Несколько самолетов отделилось от всей армады, они развернулись, снизились и начали расстреливать и бомбить нашу колонну.

Раздалась команда «Воздух», и мы все стали искать укрытие в стороне от дороги. Мы увидели, что на этих самолетах не было знакомых нам крестов – опознавательных знаков немецких самолетов. Позже мы узнали, что это были американские самолеты. Основной удар пришелся на голову колонны. Погиб командир корпуса генерал-майор Котов Григорий Петрович, кроме него еще 31 воин нашей дивизии, 37 было ранено.

В нашей дивизии еще от Дона в одну повозку был запряжен верблюд – и его достал осколок американской бомбы.

Прием в посольстве Сербии. В центре – посол Сербии Др. Сречко Джукин. Минск, октябрь 2006 г.

Как пишет в своей книге «Генеральный штаб в годы войны» генерал С.М. Штеменко, американские летчики приняли нашу колонну за немецкую, отступающую под ударами Красной Армии. Позже, 10 декабря 1944 г., в Софию прилетел американский генерал, который «выражал сожаление советскому командованию» в связи с эпизодом в ноябре 1944 г. Но погибших при налете советских воинов вернуть к жизни было уже нельзя.

Продолжая движение по Югославии, мы к 20 ноября 1944 г. остановились примерно в 10 км от города Самбора. Началась подготовка к форсированию Дуная.

26 ноября. День был пасмурный, дождливый, поэтому работа на переправе шла круглосуточно – самолеты противника не показывались. Руководил переправой командир дивизии гвардии генерал-майор Лозанович.

За переправой сразу начиналось село Батино. Вдалеке были слышны отзвуки боя. Фронт проходил в те дни в 10–12 км от Батино по центру и в 18–20 км по флангам. Так мы оказались на территории Венгрии, последнего союзника фашистской Германии, четвертой страны, с территории которой мы изгоняли фашистскую нечисть.

К 7 декабря 1944 г. подразделения 187-го гвардейского стрелкового полка, в котором в то время я был комсоргом, вышли к южному берегу озера Балатон. Наступая вдоль берега озера, мы заняли населенный пункт Балатон-Керестур, но дальше продвинуться не смогли – противник получил подкрепление и организовал прочную оборону.

Немецко-фашистское командование понимало, что, заняв Балатон-Керестур, мы перекрывали железную дорогу, а также шоссе, связывающие центральные районы Венгрии, а Будапешт с богатыми сельскохозяйственными районами юго-западной Венгрии и главное – с Надьканижей – единственным источником венгерской нефти, который после потери румынского нефтеносного района Плоешти приобрел первостепенное значение. Кроме того, юго-западная Венгрия прикрывала районы Австрии, где были сосредоточены крупные военно-промышленные объекты, откуда был прямой путь в южную Германию.

Именно поэтому 9 декабря 1944 г. противник перешел в наступление. На нас двигались танки, наступала мотопехота. Мы не смогли организовать должного отпора – полк начал отступать. В этот момент я находился в расположении полкового взвода разведки. Кругом рвутся мины и снаряды, строчат автоматы и пулеметы. Полк дрогнул, и началась паника отступления.

Один из разведчиков сказал мне, что в конюшне стоят лошади под седлом. Мы бежим туда, выводим лошадей, вскакиваем в седла – и в галоп вдоль берега, на восток. Так мы проскакали километров 5–6, на нашем пути мост через канал, а на противоположном берегу стоят командир полка Г.И. Иванов, его заместители М.И. Жданов и Холодняк (как его звали – не помню), другие офицеры штаба полка. У всех у них в руках было оружие, они останавливали бегущих и организовывали оборону вдоль берега канала. Полк закрепился на восточном берегу канала, дальше немцев не пустили.

Оставление Балатон-Керестура дорого стоило нам. Были большие потери в людях, от должностей были отстранены командир дивизии и командир полка, другие старшие офицеры. В дальнейшем проверкой было установлено, что многие КП рот и батальонов располагались в винных погребах, что многие офицеры злоупотребляли дегустацией вин из бочек, которых в каждом погребе было много. По этой причине передовые подразделения прозевали начало атаки.

Так мы стояли в обороне на восточном берегу канала до конца марта 1945 г. Часто производились и нами, и противником огневые налеты, различные разведывательные операции. Затишья на фронте не было.