Алексей Шишов - Герои 1812 года. От Багратиона и Барклая до Раевского и Милорадовича

«…Свободная, беспечная жизнь в кругу милого семейства, жизнь, которую я так люблю и которой никогда не наслаждался, – счастливое полуденное небо; прелестный край, природа, удовлетворяющая воображение: горы, сады, море; друг мой, моя любимая надежда увидеть опять полуденный берег и семейство Раевских».

О Раевском-старшем Пушкин писал: «Я не видел в нем героя, славу русского войска, я в нем любил человека с ясным умом, с простой, прекрасной душой, снисходительного, попечительного друга, всегда милого, ласкового хозяина».

В 1824 году генерал от кавалерии и Георгиевский кавалер Н.Н. Раевский уходит в полную отставку, хотя возраст и чин позволяли ему еще служить и служить. Известно, что император Александр I на этом настаивать не стал, поскольку Раевский в круг его единомышленников не входил. Современники полагали, что после 1821 года «благоволение к нему государя пошло на убыль».

Это Николай Николаевич остро почувствовал после царского смотра войск 4-го корпуса, проведенного в 1824 году. Да и к тому же корпусной командир слыл вольнодумцем, отказавшимся применять к своим солдатам телесные наказания. Как бы там ни было, исследователи до сих пор не пришли к единому мнению относительно такой опалы.

Раевский поселяется в своем имении на Киевщине, занимается домашними делами, заботой о детях и людей близких. Но когда те высказывали ему пожелания приложить руку к перу и написать мемуары, Николай Николаевич вежливо, но твердо отказывался от такого времяпрепровождения. Считается, что на исходе жизни он никак не хотел вспоминать войны во всей их правде, далеко не всегда парадной и героической. Прозу же войны он старался забыть, насколько можно это было сделать.

…Выступление с оружием в руках декабристов на Сенатской площади Санкт-Петербурга самым печальным образом отразилось на семье Раевских. Два его зятя – генерал-майор Михаил Орлов, командир 16-й пехотной дивизии, стоявшей в Кишиневе, и генерал-майор князь Сергей Волконский, командир 1-й бригады 19-й пехотной дивизии, стали участниками заговора декабристов. Дочь княгиня Мария Волконская последовала за мужем в сибирскую ссылку.

Прощание с родительским домом было мучительным и для нее, и для отца. Мария Николаевна рассказывала: «С отцом мы расстались молча; он меня благословил и отвернулся, не будучи в силах выговорить ни слова». Раевский-старший лишь после смерти внука стал отвечать на письма дочери из Сибири.

Император Николай I сурово обошелся с декабристами, как с особо опасными государственными преступниками. Князь С.Г. Волконский с 1812 года был членом четырех масонских лож и одним из основателей ложи «Трех добродетелей». Был членом «Союза благоденствия» и Южного общества, возглавлял его Каменскую управу. Был арестован, доставлен в столицу и заключен в Петропавловскую крепость.

Верховный уголовный суд в 1826 году осудил Волконского по 1-му разряду, приговорив к «отсечению головы». Смертная казнь была заменена 20 годами каторги, впоследствии сокращенной наполовину. Каторгу отбывал сперва на Благодатском руднике Иркутской губернии, куда к нему приехала жена Мария Николаевна. Затем содержался в Читинском остроге и на Петровском заводе. В 1835 году по ходатайству матери был «обращен на поселение». По амнистии 1856 года вернулся из Сибири. Ему возвратили княжеский титул. Жил в Москве.

Другой зять Николая Николаевича – М.Ф. Орлов был одним из основателей тайного общества «Ордена русских рыцарей» и членом руководящего органа «Союза Благоденствия» – его Коренного совета. В 1821 году женился на Е.Н. Раевской. В апреле 1823 года был отстранен от командования дивизией и назначен «состоять при армии». Был арестован в Москве, доставлен в столицу и заключен в Петропавловскую крепость.

Благодаря заступничеству своего брата графа А.Ф. Орлова, пользовавшегося личным доверием императора Николая I, сумел избежать суровых кар, обрушившихся на декабристов. Он отделался ссылкой на жительство в село Милятино Мосальского уезда Калужской губернии под надзор полиции. Там занимался хозяйством и литературной деятельностью. В 1831 году получил высочайшее разрешение проживать в Москве, где вскоре обзавелся собственным домом.

Под следствием оказались и два брата Раевских – Николай (командир Харьковского драгунского полка) и Александр (полковник в отставке). Их арестовали, доставили в столицу и посадили в Петропавловскую крепость. Однако против них не оказалось никаких прямых улик, кроме известного доноса А.И. Майбороды. После первых допросов сыновей отставного генерала от кавалерии освободили с «оправдательными аттестатами». Показательно, что император Николай I принес братьям Раевским-младшим свои извинения.

Самого Н.Н. Раевского в не столь далекое время старательно «относили» к кругу декабристов. Его имя связывали с деятельностью тайных обществ на российском Юге. Но сегодня можно утверждать, что он не занимался такой «тайной» деятельностью, поскольку ни одним документальным источником личная принадлежность Николая Николаевича к движению заговорщиков-декабристов не подтверждается.

Однако факт остается фактом. Высокий личный авторитет генерала от кавалерии Н.Н. Раевского в российском обществе дал повод руководителям Северного и Южного тайных обществ наметить его кандидатуру в состав Временного революционного правительства.

…Император Николай I постарался привлечь популярного в российском обществе отставного генерала от кавалерии к делам империи Дома Романовых. В 1826 году Раевский назначается членом Государственного совета (что само по себе являлось большой честью), но в его заседаниях он не участвовал. Впрочем, обязательного посещения их от него никто и не требовал.

Столицу же Раевский оставил сразу после того, как в Петропавловской крепости в присутствии ее коменданта имел свидания со своими родственниками – М.Ф. Орловым и В.Н. Лихаревым. С Волконским встретиться он не пожелал.

Остаток своих дней Николай Николаевич посвятил заботам о многочисленных родственниках и помощи семьям сосланных декабристов. Это, естественно, не вызывало к нему симпатий государя и дворцовой знати. Но общественный резонанс таких поступков был высок.

Когда в 1828 году стала вызревать очередная Русско-турецкая война, 57-летний генерал от кавалерии предпринимает попытку вернуться в армейские ряды. Однако император Николай I прислал ему в том же январе месяце вежливый отказ.

Герой Салтановки и Смоленска, Бородина и Арси-сюр-Об, взятия Парижа ушел из жизни 16 сентября 1829 года в своем имении в селе Болтышка Чигиринского уезда Киевской губернии. Был похоронен там же в семейной усыпальнице (по другим данным, в селе Еразмовка того же уезда и той же губернии). Могила его не сохранилась. Перед своей кончиной он был прикован тяжелой болезнью к постели, будучи окружен заботой и теплотой родных и близких.