Алексей Орлов - Афганский дневник пехотного лейтенанта. «Окопная правда» войны

30 декабря 1982 г. Орлов Алексей, Чурин Костя, Хидаятов Азик

В середине дня почти все офицеры и большая часть солдат улетели в полк. Остались механики-водители, наводчики-операторы и старшие от рот. Я остался со своей ротой. Старший в батальоне капитан Ильин.

Подготовили места для отдыха. Две БМП ставим рядом, между ними стелим тент, башни развернули под углом 90 градусов, стволы смотрят друг на друга, через них, как через стропила, натянули второй тент, получились очень уютные шалаши. Постелили матрацы – красота.

Погода совсем не новогодняя, дождь, грязь. Делимся воспоминаниями, кто и как раньше встречал Новый год. Вечером офицеры третьего батальона пригласили к себе. Был праздничный, красиво накрытый стол, ветка кедра, символические сто граммов. Бутылку водки поделили на десять человек. Пели песни под гитару, слушали Москву по приемнику. Боря Венгрус исполнил «Кишимские напевы», частушки собственного сочинения. Запомнилось – меня замучил сухостой. Ой, мама, я хочу домой. В общем, несмотря ни на что, было праздничное, приподнятое настроение. Разошлись под утро.

Отсыпались весь день.

Капитан Ильин с шестой ротой по приказу командира ездил к Пахлавану, посмотреть, как оборудована в инженерном отношении его крепость, как создана система огня, может быть, чем-то помочь, что-то подсказать. Совсем недавно Рохлин подарил Пахлавану ЗУ-23-2 и вручил «АК-74» с дарственной надписью, выгравированной на пластинке, прикрепленной к прикладу. По приезде Ильин рассказывал, что признал систему обороны совершенной. Еще Пахлаван рассказал, как расстрелял кундузский разведбат.

Когда узнал, что идет разведывательный батальон, собрался уходить. Но, увидев, что те идут без охранения, входят в ущелье, не прикрываясь, радиостанции и тяжелое вооружение висят на ишаках, решил принять бой. Подождав, когда все роты втянулись в ущелье, внезапным огнем с господствующих высот практически уничтожил батальон. Разведчики потеряли около пятидесяти человек убитыми и столько же ранеными.

Месяца не прошло, как убили жену Пахлавана, а он уже женится на четырнадцатилетней девочке, приглашает нас на свадьбу. Ильин, конечно, не решился, черт знает, что от них ждать – сегодня друзья, а завтра? Хотя интересно было бы посмотреть.

Целую неделю ничего не делали. Спали, ели, ну БМП обслужили, оружие почистили. Сегодня пришла колонна, завтра погоним в полк.

Встал на блок на слиянии рек. 152-я БМП разулась на обе гусеницы, одна наружу, другая внутрь, механик резко крутнулся на мягком грунте. Провозились часа два. С высоты машину спускали на катках, разбив гусеницы, придерживая на тросах двумя БМП. Обувались на дороге, рота прикрывала. Колонна остановилась на ночлег в Артынджалау.

Дошли до Каракамара, собирались проскочить до полка. Вдруг выскакивает на дорогу афганский хромой старик, на палку опирается. Машет этой палкой и что-то кричит. Остановились, через переводчика пытаемся узнать, в чем дело. Рассказал, что на пути колонны засада, банда пришлая, он не хочет, чтобы из-за них погибли мирные люди из ближайших кишлаков. Было принято решение остановиться на ночевку здесь.

Нелетная погода, идет снег. Выслали танковый взвод на разведку. Танкисты были обстреляны из гранатометов, с той стороны Кокчи из садов. Но все закончилось благополучно, вернулись без потерь.

Прояснилось, прилетели вертушки, колонна пошла. Я в головной походной заставе, основная колонна метров 600–800 сзади. На серпантине, напротив кишлака Фаргамболь, наблюдаю, как подпрыгивает БМР – подрыв. Духи из сада за Кокчей открывают огонь. Но у нас танки, БМП, вертолеты – явное преимущество. Сосредоточили огонь, подавили.

Когда началась стрельба, ко мне подъехал капитан Ильин, чтобы уточнить обстановку, потом пополз к БМР, узнать, какие повреждения, сколько потребуется времени на восстановление. Я наблюдал, как он полз, с восхищением, тело скользит как у змеи, вжимаясь в малейшую впадину. Да, в такого непросто попасть. У БМР разбит опорный каток и семь траков. Духи уходят на конях, наблюдаю их над кишлаком, навожу вертолеты и слышу радостный крик в эфире ведущего ведомому: «Ты видел, как я их накрыл? Человек десять свалилось». Молодцы вертолетчики. Часа два ушло на ремонт.

Двинулись дальше. После прохождения Самати снова подорвалась на мине БМР, на этот раз удачно, взрыв произошел под тралом. Саперы спешились, начали проверку дороги, и по ним духи открыли огонь. По мне ударили из гранатомета, недолет метров десять-пятнадцать, второй выстрел – в то же место, пули зацокали по броне. После второго выстрела гранатометчик решил сменить позицию, по всем правилам действовал – выстрел, два, и меняй позицию. Но не угадал, на танковый снаряд нарвался. Наводчик потом рассказывал: «Веду башню, и вдруг прямо на прицельную марку насаживается дух, автоматически жму на спуск и – нет гранатометчика. С нашей стороны лавина огня, движение не прекращаем. Пули, снаряды накрывают каждую расщелину, каждый бугорок, духи стрельбу прекратили. У нас в колонне трое раненых – один водитель в руку легко и два сапера, тоже легкие ранения.

Начальник штаба, капитан Ильин, так оценил мои действия. Побывал в первом серьезном бою, действовал смело, грамотно, умело, нужно представить к награде. Это был мой пятнадцатый боевой выход. А однокашника Ю. Рыжкова за первый и пока единственный в Вахши представили к медали «За отвагу».

Прилетели артисты из Новосибирска. Мастера эстрады не балуют нас своим вниманием, но мы и художественной самодеятельности рады. Запомнились строчки одной из песен: «Я за эти две недели пол-Афгана прошагал». Потому что за прошедшие две недели мы тоже достаточно прошагали.

Пытаемся наверстать упущенное, ведь новогодние праздники провели в ста километрах от полка. Гуляли до трех утра, а в шесть выходим провожать колонну. Трехлитровая банка браги запущена по кругу. Пьет тот, чья БМП подходит, передает другому, словно эстафетную палочку, запрыгивает на ходу – и вперед.

Дошли до Третьего моста. С собой двенадцать литров недозрелой браги взяли. В РДВ залили, бросили на движок, думали, дойдет по дороге. Не созрела, только запах резины в себя впитала, с глубочайшим сожалением пришлось вылить.

Подорвался на мине, забредя на прикрывающее точку минное поле, командир роты химической защиты старший лейтенант Мацаев. Это его первый, оказавшийся и последним, выход для сопровождения колонны. Не разобравшись в особенностях расположения, пошел прогуляться, осмотреть местные красоты. Когда его вытащили, боли не чувствовал, хотя оторвало ступню, а укол промедола почувствовал – шоковое состояние.