Алексей Порошин - Проигравшие победители. Русские генералы

Коротко поясним читателю историю возвращения А. Н. Куропаткина к активной военной деятельности. Мечты об этом не оставляли А. Н. Куропаткина, который с началом Первой мировой войны стал писать письма лицам, которые, по его мнению, могли оказать содействие в отправке его на фронт. Так, бывшему военному министру А. Ф. Редигеру он писал: «…не теряю надежды стать во главе корпуса войск в начавшейся войне…» Из письма А. Н. Куропаткина протопресвитеру армии Г. Щавельскому: «Поймите меня! Меня живого уложили в гроб и придавили гробовой крышкой. Я задыхаюсь от жажды дела. Преступников не лишают права умереть за родину, а мне отказывают в этом праве».

Мечта опального генерала сбылась только после смены Верховного главнокомандующего великого князя Николая Николаевича (младшего). М. В. Алексеев, бывший подчиненный А. Н. Куропаткина, ставший начальником штаба Ставки, приложил свой авторитет к высочайшей просьбе и «извлек из «архива» исторического «неудачника» генерал-адъютанта А. Н. Куропаткина. По словам М. В. Алексеева, пожалевшего «старика», «…не так он плох, как многие думают; лучше он большинства наших генералов…» Получив осенью 1915 г. в свое командование обескровленный в ходе прошедших боев и признанный не боеготовным Гренадерский корпус, дислоцировавшийся в районе Барановичей на Западном фронте, 70-летний генерал для его восстановления приложил титанические усилия и весь свой организаторский административный талант. В результате корпус был очень быстро восстановлен и на высочайшем смотре получил лестный отзыв из уст императора. Восстановленный А. Н. Куропаткиным корпус в январских боях 1916 г. снова понес потери вследствие его же бесталанного военного управления. Примененные им в ходе наступления тактические приемы ничего, кроме бесполезных жертв, не принесли. В операции, проводимой в ночь на 10 января 1916 г. силами Гренадерского корпуса, А. Н. Куропаткиным было приказано двум полкам (Киевскому и Таврическому), одетым в белые балахоны, ползти к проволочным заграждениям противника и без артиллерийской подготовки по команде броситься в атаку. В момент атаки на переднем крае русских войск были включены прожектора для ослепления противника. Немцы сразу же уничтожили прожектора и мощным огнем подавили атаку. Несколько позже А. Н. Куропаткин для прорыва фронта противника на участке своей дивизии назначил всего лишь один батальон! Тем не менее в феврале этого же года А. Н. Куропаткин был назначен главнокомандующим армиями Северного фронта.

Учебная стрельба, 1916 г.

На военном совете, проходившим 1.04.1916 г. в Ставке Верховного Главнокомандующего, М. В. Алексеевым был доложен составленный штабом план летней кампании 1916 г. Согласно этому плану:

«1) Северный фронт, получая от Западного 1-ю армию и превосходя противника в 5 раз, наносит удар четырьмя корпусами из Рижского района на Митаву;

2) Западный фронт, имея шестерное превосходство сил, через несколько дней после атаки из Рижского района производит одновременный удар от Молодечно и Двинска на Ошмяны и Вильно;

3) два гвардейских корпуса образуют резерв главковерха для усиления в случае надобности удара южнее Двинска;

4) Юго-Западный фронт, притягивая на себя внимание противника, готовится к производству атаки из района Ровно ко времени наступления Западного фронта севернее Полесья».

Главнокомандующие армиями Западного и Северного фронтов, соответственно А. Е Эверт и А. Н. Куропаткин, высказали неуверенность в успехе наступательных действий, обосновав ее слабой технической оснащенностью войск. По мнению А. Керсновского, подобное поведение военачальников вероятнее всего объяснялось тем, что они еще не оправились от жестокого урока войны, полученного вследствие их неудачных действий при руководстве фронтами в прошедшей зимней кампании – Западного в Нарочской операции и Северного в наступлении под Якобштадтом. Причину высказанной неуверенности историк сформулировал следующим образом: «…У наших начальников отсутствовала вера в свое призвание, вера в великое будущее Родины и Армии, воля схватиться с врагом и победить – победить во что бы то ни стало. Ни горячие, ни холодные – легко и без усилий получившие чины, отличия и высокие должности – они не чувствовали чести и славы воинского звания, не чувствовали, что они не только “командуют”, но и имеют честь командовать – и что за эту честь надо платить».

Совершенно с противоположным по своей сути предложением выступил А. А. Брусилов, назначенный незадолго до совещания главнокомандующим армиями Юго-Западного фронта. Он предложил Ставке активные наступательные действия своего фронта, принятые по итогам совещания Верховным главнокомандующим. План наступления после долгих прений был скорректирован. Окончательно утвержден он был в мае после очередных доработок. «…роль Северного фронта была ограничена только демонстрациями, преимущественно на Рижском направлении… Главный удар по-прежнему наносился Западным фронтом, но ввиду положения на Итальянском фронте удар Юго-Западного фронта также должен быть сильным и быстрым… с Сарненского направления в обход Ковеля с севера».

Подготовка операции в войсках Юго-Западного фронта проводилась очень тщательно. Командование фронта понимало, что предстоит взламывать чрезвычайно сильные позиции противника, которые он укреплял в течение девяти месяцев. Была проделана большая подготовительная работа во всех звеньях фронта. Особое внимание было уделено инженерной подготовке, разведке, оперативной маскировке, согласованным действиям пехоты и артиллерии.

Приступив к реализации плана, Юго-Западный фронт начал наступление 22 мая 1916 г., на неделю раньше Западного фронта с целью оттянуть силы противника из его полосы, что облегчало тому в последующем нанесение главного удара. Спланированные А. А. Брусиловым удары одновременно в полосах наступления всех армий и большинства корпусов фронта позволили прорвать оборону противника и развить наступление в нескольких местах. Наибольший успех фронта был достигнут в правофланговой 8-й армии генерала от кавалерии А. М. Каледина, примыкавшей к Западному фронту. Наступление в ней развивалось по двум направлениям: на Ковель и Львов.

Именно с этого момента в реализации совместной стратегической операции трех русских фронтов начинается анархия в управлении. Запланированный на 29 мая главный удар Западного фронта вылился лишь в «демонстрацию наступления» силами одного (!) Гренадерского корпуса генерала-лейтенанта Д. П. Парского (из имеющихся 26 в составе фронта), произведенную 31 мая в направлении на Столовичи. Небезынтересно заметить, каким образом формировалась ударная группировка. В первый эшелон поставили 81-ю пехотную дивизию, буквально накануне передислоцированную с другого участка фронта. Гренадерские же дивизии, которые в течение длительного срока находились в соприкосновении с противником и досконально за это время изучили полосу обороны противника, вывели во второй эшелон для последующего развития успеха.