В. Золотарев - Первая мировая. Неизвестные страницы

Момент и обстоятельства самой сдачи генерала Клюева и находившегося при той же колонне генерал-лейтенанта Угрюмова освещаются лишь показаниями старшего урядника 20-й отдельной сотни Донского казачьего войска из состава конвоя, бывшего при командире XIII корпуса, Мелехина, казака той же сотни Заваруева и подпоручика 4-го пехотного Копорского полка Войтовского.

По словам названных казаков, когда генералу Клюеву было доложено, что нет возможности выйти из леса, генерал Клюев приказал вахмистру конвойной части Чернявскому выкинуть белый флаг. Урядник Чернявский вынул из вьючной сумы белую рубашку, навязал ее на пику и, размахивая пикой, стал ездить с этим флагом вокруг толпившихся людей. Генерал Клюев в это время, по словам казаков, лично махал белым платочком. Тут же генерал Клюев отдал приказание снять оружие, после чего «кто бросил оружие, кто зарыл его в песок, а кто истребил затвор от винтовки».

Так как раздавались голоса против сдачи, то генерал Клюев сказал, что кто хочет, «пусть спасается как умеет», после чего казаки и немногочисленные группы людей, сохранивших еще некоторую бодрость, отделились от толпы и организовали попытки самостоятельно пробраться к нашей границе.

Подпоручик Войтовский, подтверждая в общем обстановку сдачи в плен колонны генерала Клюева, свидетельствует, что, подходя к упомянутой выше колонне, он увидел начальника 1-й пехотной дивизии, генерал-лейтенанта Угрюмова в крайне подавленном состоянии. Находившиеся тут же разоружившиеся офицеры, большей частью артиллеристы, предлагали разоружиться и подпоручику Войтовскому, указывая, что корпусной командир сдался и разрешил сдаваться всем. Действительно, пройдя несколько вперед, подпоручик Войтовский увидел нижних чинов, стоявших с поднятыми вверх руками, сдающихся немцам, а затем видел, что генерал Угрюмов в сопровождении нижних чинов, державших белые платки, направился к тому месту, где происходила сдача в плен.

Что же касается до головной части колонны корпуса, находившейся под начальством генерал-лейтенанта Преженцова, то утром 17 августа она вновь сделала попытку продолжать движение на Валлендорф. С этой целью артиллерия (1-я батарея 36-й артиллерийской бригады) открыла огонь по неприятелю, бывшему у Кальенборна, а пехота атаковала эту деревню и выбила оттуда противника, захватив четыре орудия. Германцы отошли частью на Валлендорф, частью на Омулефофен. Однако несмотря на этот успех, по выходе из леса войсковые части стали приходить в беспорядок за отсутствием надлежащего руководства.

Пошли сначала на Валлендорф, потом, по приказанию генерала Преженцова, повернули к Едвабно, а затем опять повернули к Валлендорфу. Отсюда генерал Преженцов пытался организовать движение на Хоржеле – Янов. Однако направление было взято не точно, и около 4 часов 30 минут дня голова колонны оказалась у Ушаннека.

Здесь получено было донесение от авангарда, что при выходе из леса сдаются в плен части XIII и XV корпусов и что впереди батарея противника и 12 пулеметов. Под влиянием этих сведений в колонне произошло замешательство и стали раздаваться голоса о необходимости сдачи. Начальник дивизии отверг возможность сдачи и пытался организовать прорыв, но прорыв не удался. Натыкаясь на опушке на противника, части совершенно расстроенными возвращались обратно, беспорядок усиливался, и одиночные офицеры и нижние чины стали отделяться от колонны, чтобы самостоятельно пробраться в Россию. Дальнейшая судьба генерала Преженцова и оставшихся под его начальством людей не могла быть выяснена.

Выше было упомянуто, что при следовании XIII корпуса в ночь на 16 августа к перешейку между озерами Гросс Плаутцигер и Ставе от 142-го пехотного Звенигородского полка оторвались 11-я и 16-я роты под командой капитана Барскова и штабс-капитана Семечкина и команда разведчиков под командой подпоручика Дремановича. Не зная направления предпринятого отхода, будучи осведомлены лишь о том, что войска отступают, капитан Барсков и штабс-капитан Семечкин решили отходить по направлению к Алленштейну, откуда и этот день велось наступление.

У Стабиготтена эти роты неожиданно наткнулись на походные колонны германцев, и вступили с ними в бой, но под напором превосходных сил противника были оттеснены к северо-восточному краю озера Ланскер, потеряв убитыми и ранеными четырех младших офицеров и 86 нижних чинов. Ускользнув в лес от преследования германцев и выяснив, что Алленштейн занят неприятелем, роты эти направились к русской границе.

Расстреляв все свои патроны в стычках с противником и двигаясь, во избежание новой встречи с неприятелем, лишь ночью, роты эти в течение четырех суток оставались без пищи. В ночь на 20 августа, между Модткен и Виентцковен, они натолкнулись на укрепленную позицию противника, силой, по мнению штабс-капитана Семечкина и подпоручика Дремановича, около батальона. Внезапным штыковым ударом эти роты и команда пробили себе путь, нанеся при этом противнику огромный урон и сами потеряв убитыми и ранеными капитана Барскова и многих нижних чинов. Затем под командой оставшихся в живых штабс-капитана Семечкина и подпоручика Дремановича эти роты, всего в составе 165 нижних чинов, в полном порядке прибыли в Прасныш.

Из всего состава XIII корпуса лишь эти роты и команда разведчиков возвратились из Восточной Пруссии в Россию в должном порядке.

Кроме этих двух рот и команды, возвратилось еще значительное число офицеров и нижних чинов, отделившихся 16 и 17 августа от колонн XIII корпуса, но большая часть из них выбралась из лесов и пробралась через границу по одиночке или незначительными группами, меньшая же часть возвратилась, присоединившись к ротам 31-го пехотного Алексеевского полка, отступавшим под командой подполковника Сухачевского.

Общие потери XIII корпуса за период действий в Восточной Пруссии составляют 656 офицеров и 37 744 нижних чина. Налицо остались всего 58 офицеров и 3950 нижних чинов.

Ни один из числа генералов и начальников отдельных частей, бывших в составе XIII корпуса, в Россию не возвратился. Из числа штаб-офицеров вернулись из пределов Пруссии лишь начальник штаба 36-й пехотной дивизии полковник Вихирев, подполковник 143-го пехотного Дорогобужского полка Климов и бывшие при обозах два подполковника 2-го пехотного Софийского полка.

Вся артиллерия и все обозы XIII корпуса погибли. Из числа знамен налицо оказываются только знамена 1-го пехотного Невского полка – отделенное от древка, оно спасено подпоручиком Игнатьевым и подпрапорщиком Удалых; 4-го пехотного Копорского полка – отделенное от древка, оно спасено подпрапорщиком Копочинским, пробравшимся в Россию, под руководством подпоручика Войтовского, и 141-го пехотного Можайского полка – оно спасено подпрапорщиком Тарасевичем (Георгиевское копье этого знамени спасено подпрапорщиком Гилимом.)